Через несколько часов Воронцова смогла просмотреть отснятый материал. После просмотра молодая женщина испытала состояние, близкое кшоку.

«Аграба» мирно покачивалась, пришвартованная к бетонной стенке пирса. На первый взгляд яхта казалась безжизненной и всеми покинутой, но только на первый взгляд. Время от времени на палубе появлялись люди из судовой команды, но выглядели они праздношатающимися. И совершенно не походили на тех матросов в Черноморске. Такое поведение могло обозначать только одно – деньги из тайника извлечены. Это был полный крах, операция «Флинт» провалилась, практически даже не начавшись. Также и личное фиаско, потому что неудача постигла на стадии ее действий. Значит, необходимо было информировать центр и сворачивать свою деятельность с дальнейшей эвакуацией на родину, засветившийся разведчик уже не разведчик[6].

Возможно, кто-нибудь из начинающих разведчиков так бы и поступил, но только не Воронцова. Несмотря на молодость, опыта ей было не занимать. К тому же аналитический ум и обостренное чутье оперативника – то, что вместе и составляет «интуицию разведчика», – подсказывали ей, что операция не провалилась, а все только начинается.

«Деньги могли быть извлечены из тайника только в одном случае – для оплаты за архив «Джаамат». Но архив перехвачен ФСБ (об этом известно единицам), полковник Аббас еще надеется разыскать и выкупить архив, поэтому яхта и не уходит в Ливию, – лихорадочно думала Алена, в уме складывая все составные головоломки, имеющиеся у нее на руках. – В Черноморске «Аграбу» берегли день и ночь, как зеницу ока, а здесь такое наплевательское отношение. Вывод напрашивался один-единственный: есть какой-то неведомый секрет, оберегающий богатства «Аграбы».

«Недаром же они и пришвартовались у этого старого пирса», – подумала внезапно Алена Воронцова. Она припомнила кадры небольшого склада, огороженного высоким глухим забором и автоматическими железными воротами. Камера слежения засекла, как территорию склада покидал полковник Махмуд Аббас, тогда она не придала этому факту значения, теперь же все выглядело по-другому.

«Слишком мало собрано информации, – глядя невидящими глазами в окно автомобиля, раздраженно думала Алена. – Полковника Христофорова с его спецами рано трогать. Нужно еще собрать информацию, по крупинкам, как драгоценную влагу в пустыне». Забронировав двадцать суток пребывания в плавучем отеле, Алена мысленно обозначила план действий...

Чем выше в горы, тем холоднее, горные породы буквально дышали стужей, желая вытянуть тепло из всего живого.

Всю ночь отряд Таймураза Хадышева упорно шел через горы в направлении российско-грузинской границы. Сто двадцать вооруженных до зубов боевиков сопровождали караван из тридцати вьючных животных, мулов, ишаков, лошадей, везущих на своих крепких спинах ящики с продовольствием, медикаментами, оружием и боеприпасами.

Впрочем, не только животные были нагружены до предела, каждый боевик нес на себе не менее сорока килограммов различной поклажи. Времена, когда «борцы за свободу Ичкерии» могли рассчитывать на помощь местного населения, когда в любом кишлаке был готов и стол, и дом, ушли. Теперь если кого обогреют и накормят, то только родственников, из одного тейпа. Да и то не всегда. Спускаясь с гор, не знаешь, что тебя ждет, засада спецназа на околице или полномасштабная зачистка «Гоблинов». Вот поэтому моджахедам нужно думать самим о своей экипировке.

С рассветом отряд Таймураза спустился с горы и расположился с подветренной стороны. С животных сняли груз, тут же накрыв его маскировочной тканью, потом надели на морды холщовые сумки и лишь после этого люди смогли заняться собой.