В отделении милиции Минин быстро узнал адрес ателье с названием «Обновите», единственного на весь микрорайон. Директор ателье посочувствовал, покачал головой по поводу вчерашнего взрыва, а на вопрос о женщине в пыжиковой шапке ответил сразу:

– Думаю, что это Храбровицкая Людмила Петровна, наш постоянный клиент.

Но для верности он вызвал одного из закройщиков и прямо с порога спросил:

– Петр Федорович, Храбровицкая у вас вчера обслуживалась?

Солидный, в очках, Петр Федорович не без гордости ответил:

– Да, конечно. Она одевается только у меня.

– Во сколько это было? – спросил Сергей.

– Она пришла ровно в три.

– Точно в три?

– На моем приемнике на столе заиграла мелодия «Маяка».

– Мне нужен ее адрес.

– Пожалуйста, – невозмутимо ответил закройщик и вопросительно посмотрел на директора.

– Только имейте в виду. Ее муж большой начальник, – предупредительно сказал тот.

Дружинин не обратил внимания на реплику, лишь посмотрел на часы.

– А, случаем, не подскажете, где она работает?

Директор ателье улыбнулся:

– Я же сказал. Что она жена большого начальника.

Когда они вышли из ателье, Минин достал сигареты и предложил Сергею.

– Спасибо, не курю, ответил тот и спросил: – И что это за начальник по фамилии Храбровицкий?

– Заведующий облздравотделом.

Пятнадцати минут хватило, чтобы найти квартиру Храбровицких. Хозяйка квартиры, одетая в цветастый халат и в бигуди, открыв дверь, смерила пришедших оценивающим взглядом. Милицейская форма Минина не произвела на нее ни малейшего впечатления. Пришлось Дружинину показать свое удостоверение.

– Что вам угодно? – холодно спросила Храбровицкая.

– Может, вы позволите нам войти? – ответил Сергей.

Хозяйка квартиры молча отступила на шаг:

– Проходите, снимайте верхнюю одежду, – кивнула она в сторону кухни. – Чай? Кофе? А может, чего покрепче?

– Спасибо, мы на службе.

Сергей и Евгений прошли в кухню. Сразу бросился в глаза новый кухонный гарнитур, который в мебельных магазинах города вряд ли продавался. Напоминание о взрыве не особо шокировало Храбровицкую:

– Знаю, это ужасно. Мой супруг уже поднял на ноги всю медицину.

Первым делом Дружинин спросил то, что хотел:

– Скажите, Людмила Петровна, вы можете кого-нибудь вспомнить из тех, с кем ехали вчера в трамвае, с кем выходили?

Ответ хозяйки квартиры не заставил себя долго ждать:

– Кого вспомнить? Юлю… Юлию Алексеевну, мою соседку, но она сошла на одну остановку раньше, у гастронома. Еще высокого дядечку в очках, он сошел вместе со мной на “Солнечном”. Ну и, конечно, Аньку…

– Это кто?

– Анька Жарихина, моя давняя… язык не поворачивается сказать, знакомая.

– Как она выглядела?

– В меховой пятнистой шубе… искусственной, конечно.

– В светлой?

– В светлой.

Сергей почувствовал волнение.

– Вы знаете, что взрывом убило трех человек и восьмерых ранило? Среди убитых и Жарихина. Ее буквально разорвало.

Услышав столь страшное сообщение, Храбровицкая лишь глухо процедила:

– Сочувствую… Хоть о мертвых плохо не говорят, но потеря для мира небольшая.

– Вы ее хорошо знали?

Храбровицкая достала пачку «БТ» и закурила:

– Знала. В школе в одном классе учились. Жили мы тогда в районе тракторного завода. Теперь вот снова свиделись…

– Как подруги?

– Да какие там подруги… Я с серебряной медалью окончила, Анька же с двойки на тройку перебивалась. Дура дурой…

– Кем она работает, вернее, работала?

– Завпроизводством столовой № 35. Та еще ворюга…

– Вы так считаете?

– А что тут считать? В семь вечера столовая закрывается. А через полчаса с черного хода она и еще две тетки выходят с полными сумками и авоськами. И все это с согласия Меликяна.

– Кто такой Меликян?