– Еще, товарищи офицеры, к работе подключается наш коллега из Калининградского управления майор Дружинин. Он был невольным свидетелем взрыва.

Сергей поднялся, застыл по стойке «смирно». В это время кто-то из сидящих в первом ряду, отодвинув рукав кителя, глянул на часы. Балашову это не понравилось.

– Смотрим на время? Домой собрались? – одернул он и грозно добавил: – Об отдыхе забудьте! Расходимся по кабинетам, по группам и начинаем работать. И чтобы через час у меня на столе был оперативный план действий каждой группы.

Работники Управления стали быстро расходиться. Лишь Сергей Дружинин сидел, не понимая, к какой группе ему примкнуть.

– Здравствуй, Сергей, – услышал он рядом.

Они не виделись с момента окончания училища. Друзьями не были, но и ничего плохого о Дедюхине Сергей сказать не мог. Правильный парень, про таких говорят. Секретарь комсомольской организации, отличник боевой и политической подготовки. Никаких взысканий. Была, правда, еще одна особенность: Миша Дедюхин ни с кем не дружил, но и не ссорился.

– Как тебя к нам занесло? – спросил Дедюхин.

– Я же родом из Оренбурга, а здесь проездом.

– В Калининграде служишь?

– Так точно. Там же и Ляшенко. Помнишь?

– Ну, как не помнить: длинный, рыжеватый…

Несколько секунд Дедюхин вглядывался в лицо Сергея, потом предложил:

– Пойдешь в мою группу?

– Это уже начальство решит.

– Могу похлопотать.

Но ответить Сергей не успел.

– Дружинин, зайдите ко мне! – раздался звучный голос Балашова.

В кабинете начальника Управления был еще и его заместитель полковник Банных.

– Садитесь, майор, – указал на стул Балашов. – Времени у нас в обрез, но считаю, нужно познакомиться ближе. Расскажите кратко о себе.

О себе Сергей Дружинин рассказывать не любил. О чем вспоминать? Школу с медалью не оканчивал, училище с отличием тоже. Футбол? Так выше первого разряда не потянул. Еще занимался шахматами, но и здесь громких побед не снискал. Самая обычная биография. Вот об отце, участнике войны, бывшем пограничнике, имевшем награды за боевые заслуги, он рассказать бы мог. Но отца давно нет в живых, и ворошить эту тему не хотелось.

– Если кратко, то родился в Оренбурге в тысяча девятьсот тридцать пятом году, – начал Сергей. – После школы поступил в училище КГБ. Окончив, отслужил пять лет на границе: сначала на Дальнем Востоке, потом в Таджикистане. С октября шестьдесят третьего сотрудник Калининградского управления КГБ СССР. Сейчас возвращаюсь из отпуска к себе на Балтику. – Дружинин посмотрел на часы и продолжил: – Час назад должен был вылететь, но взрыв все спутал.

– Выговоры, поощрения?

– В июне шестьдесят пятого… и то и другое.

– Это как понять?

– Операция «Морской черт». Может, слышали?

Балашов и Банных переглянулись:

– Конечно, слышали. По оперативной информации нам передавали. Речь идет о захвате западногерманской диверсионной подводной лодки. Так?

– Так точно. «Зеетойфель» или по-русски «Морской черт». Выговор получил в такой формулировке: «За то, что подверг опасности гражданских лиц».

– А поощрение?

После завершения операции приехала комиссия из Москвы. Одновременно с «Морским чертом» был обезврежен резидент БНД [1]. Глава комиссии генерал-лейтенант Царегородцев, узнав, что в операции я принял активное участие, объявил мне благодарность. А через полмесяца присвоили звание майора. Вот, собственно, и все.

– «Морской черт» – это подводная мини-лодка [2]? – вступил в разговор Банных.

– Так точно, только на гусеницах.

– На гусеницах?

Сергей молча кивнул.

– Царегородцев, говоришь, объявил тебе выговор? – спросил Балашов.

– Лично он.

– Генерал-лейтенант Царегородцев – это легенда госбезопасности, – с достоинством произнес Балашов. – Кстати. Он завтра к нам прибудет. А что касается «Морского черта», то, насколько мне известно, там экипаж всего два человека?