«Просил же ― не провожай!» ― вроде бы и разозлился Эйлерт, но на сердце потеплело.

Он с трудом удержался от того, чтобы помахать Лейсе рукой, дождался, когда она отыщет его взглядом и, прикрыв глаза, пару раз еле заметно кивнул головой. 

«Я тебя увидел, жена, ― говорил его жест. ― Хорошо, что пришла. Но не выдавай себя, не нужно!»

Переулок, в котором стояла Лейса, остался позади слишком быстро. Эйлерт мгновенно потерял ее из виду, тут же утратил интерес к окрестностям, перестал смотреть по сторонам. Хорошо выученный конь сам держал строй и шел ровной рысью, а его хозяин погрузился в невеселые мысли.

***

Первую остановку маг-майор Лейк объявил через шесть хвалей. Солнце как раз встало в зените ― осеннее, ласковое, нежаркое. 

― Коней обиходить! Самим перекусить! На все про все ― одна хваль! ― распорядился командир.

Не успел Эйлерт спешиться, как рядом оказались остальные маги из его четверки. С ними он учился, с ними вместе сражался в трехлетней войне. Им доверял больше, чем собственным родителям. И прекрасно понимал, что от них утаить не сможет ничего. 

― Рассказывай. Вижу, есть о чем, ― первым потребовал нетерпеливый мор Дэгри, рассветник с сильным целительским даром и мастерским владением стихией воздуха. 

― Не томи! ― поддержал друга дэй Кьярвел, маг Дня, чей дар внушения немногим уступал той силе, которая досталась ему от стихии огня. 

Гломин, маг Заката, как всегда ни на чем настаивать не стал, но его красноречивый взгляд говорил, что выслушать историю друга он жаждет не меньше остальных.

― Я женился. ― Не стал юлить Эйлерт. 

Сказал и замолк, давая друзьям осмыслить услышанное.

― Ты ― что?

― В смысле?

― На ком?

Эйлерт привык слышать все вопросы сразу и отвечать на самые существенные. 

― На женщине, ― ухмыльнулся в сторону Гломина. Тот оказался единственным, кто сумел произнести хоть что-то внятное. 

― Уже хорошо, ― не менее иронично кивнул закатный. ― И кто она? Из какого Дома? И какой у нее Дар? Что-то я ни одной магички в крепости Шарсола не видел.

― Она ― не маг, ― Эйлерт напрягся, приготовился выслушивать изумленные и негодующие возгласы. 

Удивительно, но друзья удержались от шума. Огляделись по сторонам, убедились, что никто из других четверок не греет уши на их разговоре.

― Внезапно, ― обозначил общее на троих мнение дэй Кьярвел. Он, похоже, успел собраться с мыслями, и теперь выглядел таким спокойным, будто вел светскую беседу о погоде. ― И как тебя угораздило?

― Это не та ли малышка, которую огрел плетью маг-майор Маладос? ― припомнил Гломин. На память закатные никогда не жаловались, и подмечать мелочи умели, как никто другой. 

― Она самая. Рейва Анналейса Дагейд. Теперь уже, правда, не Дагейд, а Ренсли. 

― Для мага ночи ты слишком жалостлив, Эйлерт. Дал бы девице пару серебряных монет ― хватило бы и на целителя, и на новую накидку взамен испорченной. Вести ее в Храм? По мне, это уже лишнее. ― Дэй Кьярвел похлопал хлыстом по голенищу сапога, снял с головы форменную шляпу-котелок., явно подыскивая самые тактичные выражения, чтобы донести до друга свое осуждение, но сделать это не обидно. 

Рассветный и закатный одновременно кивнули, соглашаясь с мнением Кьярвела. 

Эйлерт остановился сам, придержал коня, который успел немного остыть и перестал мотать головой и отфыркиваться. Сорвал пучок травы и принялся обтирать от пота конскую шкуру.

― С той бедой, с которой она шла в крепость, Лейсе ни один целитель не помог бы, ― проговорил неохотно. И, не скрываясь, рассказал друзьям историю синеглазки. 

Трое друзей выслушали его, не перебивая. 

― Значит, решил напоследок доброе дело сделать, ― подытожил рассказ Эйлерта мор Дэгри, рассветник. ― Понимаю. Жаль только, что, выручив девицу от одной беды, ты, сам того не зная, втравил ее в другую. И только дархам ведомо, не окажется ли вторая хуже первой…