Наталья вспоминает, как они радовались, когда им дали эфир. До последнего было непонятно, пойдет проект или не пойдет, дадут разрешение, не дадут разрешение. Опыт только набирался, это были пробы и для телевидения, и для участников, – шел эксперимент. Когда наконец было получено разрешение и дали эфир «Битве экстрасенсов», все участники прыгали от радости, потому что все это было не зря.

«У нас отбирались мобильные телефоны, и к нам никто не подпускался, кто знал суть задания. Нас держали в полной изоляции, в полном информационном вакууме, чтобы не дай бог где чего не проскочило. Шел реальный эксперимент. Когда в середине проекта мы стали осознавать, кто же войдет в тройку, я вдруг себя увидела в этой тройке и поняла, что я могу и стою больше, чем предполагалось изначально, но тут я стала играть и стараться серьезно, потому что игра уже стоила свеч. Ни о каком пиаре тогда речь не шла, мы шли показывать свои способности. Каждый день энергетическая отдача. Мне хватило выдержки дойти до конца и не упасть. Это сейчас они за пиаром гонятся, а мы гнались за другим, мы гнались за чистотой эксперимента и надеялись, что наш труд пройдет не зря и что люди увидят и поймут разницу между шарлатанами и настоящими. Если выпала честь быть первопроходцами, то не подведи. Насколько могли, мы старались ее показать, получилось, не получилось, увы, время расставило все по своим местам. Первоначальная цель была именно такая».

– Что вам дала «Битва экстрасенсов»? – как-то в беседе спросил я Наталью.

– В первую очередь передача дала мне уверенность в собственных силах, какой-то значимости, возможно, в том, что я своим делом занимаюсь. Это внутреннее состояние, оно просто подтвердило первоначальное решение моей же судьбы. Когда мне было 20 лет, шел выбор высшего образования, основного рода деятельности, это уже было медучилище, все остальные дороги были закрыты, я реально это понимала, и дорога открылась только в экстрасенсорику. Проект скорее был наградой за этот выбор, за этот путь, который длился восемь лет. Я никогда не ставила на свои способности и манией величия не страдаю. По крайней мере, я так думаю, хотя со стороны может быть виднее. Это скорее была награда за то, что я дала этому направлению. И я всегда хотела, чтобы это признали не только потому, что я этим занимаюсь, а потому, что я вижу в этом толк, смысл. Признали настолько, насколько возможно. И конечно, отсеять из нашей среды по возможности побольше шарлатанов, чтобы люди научились понимать и верить. Я так устала в кабинете каждому человеку что-то доказывать, на улице доказывать, доказывать, доказывать и быть непонятой. Люди из раза в раз чувствуют себя изгоями. А здесь была возможность просто людям доказать и показать, что это все есть. Что не все в этой деятельности такие сволочи, что над людьми издеваются и выкачивают из них деньги. Мы все получаем за это деньги, это необходимо, деньги тоже энергия, естественно, отдавая энергию, мы что-то должны получить взамен, то, что мы можем использовать. А деньги можно использовать где угодно. Если судьба выбрала меня и остальных, почему бы этим не воспользоваться? Судьба не ошибается, я это хорошо знаю. Проект был, есть, через какое-то время уйдет и забудется. Но это какой-то этап, который дал возможность раскрыться, развиться, получить какую-то силу, движение, возможность идти вперед.

– В жизни что изменил проект?

– Прежде всего, это всегда очень много работы, это большая занятость. До проекта у меня, слава богу, с клиентами было все нормально, я не бедствовала, но такого объема, такого шквала, тысячи желающих, конечно, не было. Были десятки, но не тысячи. С десятками можно справиться, а тысячи могут захлестнуть и раздавить. Это как бы обратная сторона медали. У меня появились более свободные материальные средства, что-то другое в жизни мало изменилось, скорее изменилось внутреннее понимание. Я поняла, что такое известность, что с ней делать и с чем ее едят. Сказать, что она меня порадовала – нет, скорее наоборот, разочаровала. Раньше, когда я смотрела на все это со стороны, как обычный нормальный человек, мне казалось это нечто особенным. Когда я попала внутрь этого мира, я поняла, что ничего особенного нет, это каторжный труд. И сколько бы звездам, тем же актерам, ни платили, за такую работу все равно мало. Это каторжная работа. Люди быстро изнашиваются и, соответственно, имеют кучу проблем разного рода. То же я испытала на себе. Первоначально во время проекта какой-то ажиотаж был небольшой, но потом это быстро стерлось. Когда я пошла работать в эту сферу деятельности, у меня была, можно сказать, своего рода мечта, хотя я всегда старалась себя одернуть: «Кто ты такая, чтобы так высоко поднять себя в своих же собственных глупых глазах?» Мне всегда нравилась Ванга. Я никогда с ней лично не встречалась, и встречаться просто не могла. Когда она ушла из жизни, я была еще маленькая. Ванга для меня была, и не только для меня, своего рода эталоном человека, имеющего эти способности, и известного человека, к которому шло очень много людей со всего мира. И тут закралась какая-то мысль. Я уж не знаю, откуда она появилась, сама ли я ее сформировала либо пришла она из пространства, но я вдруг захотела, чтобы ко мне также люди шли со всех сторон, как к Ванге. Потом думаю: «Господи, кто я и кто ВАНГА?» Это земля и небо, не сравнить. Но хотя бы чтобы я была известна, ко мне люди шли, а я буду стараться помочь, как могу. Мои юношеские мечты осуществились в полной мере, только не знаю, радоваться этому или нет. Но мечта такая была. Я себя ругала за эту мысль. Я хотела, чтобы люди ко мне шли. Я действительно что могу, то и делаю, что не могу – извините. Возможно, пока не могу, потом, возможно, научусь, не научусь – значит, не дано, не мне судить. Я никогда не боялась работы, самой тяжелой работы. Но работать с таким потоком нелегко. Здесь уже не до амбиций, здесь, что называется, не упасть бы. Первое место, оно очень нелегкое. Я до сих пор не знаю, достойна я его, не достойна? По праву оно мне досталось, не по праву? У меня ощущение, что весь первый проект был под меня заточен. Уж как-то оно складывалось так, что меня выводила волна, и я плыла по этой волне, как на лодочке, пристала к нужному берегу. Ванга для меня была примером, на который надо равняться. Не знаю почему, но Ванга, и все, не Мессинг, а именно Ванга. Когда мне рассказывали, что Ванга уставала и собственной жизни не видела, я тогда этого не понимала, зато сейчас хорошо понимаю, чего это стоит. Проект не перевернул мою жизнь, он скорее ее подытожил. С одной стороны, это награда, с другой – тяжкий труд и переход к другому пониманию, хотя по сути что я до проекта сидела в этом кабинете, занималась своей работой, что сейчас сижу в этом кабинете, занимаюсь своей работой, только объем работы увеличился во много раз. Вот и вся разница.