Однако у нас есть возможность проверить, имела ли кость игральное или погребальное назначение. Для этого достаточно прочитать надпись мастерской того или иного славянского храма. Если кубик из кости изготовлен мастерской храма Мары, следовательно, его назначение погребальное, если же мастерской храма Рода – то назначение игральное. У нас есть возможность проверить это путем эпиграфического анализа, выявив на игральных костях возможно большее число неявных надписей.

Надписи на игральной кости. Расшифровку шести символов на игральной кости Агнесс Карр Вогэн назвала любопытной новой интерпретацией 3. Майяни. Рассмотрим его шедевр, о котором с теплотой отзываются другие исследователи. Но вначале предоставим слово самому ученому, который писал: «Приступая к серии глав, повествующих на основе дешифрованных текстов о повседневной жизни этрусков, я считаю необходимым вначале поговорить о некоторых понятиях общего порядка, в частности, о числах. Эта область сравнительно бесплодна, но через нее следует пробраться, чтобы достичь страны, где течет млеко и мед. В этрусских текстах рассыпано немалое количество чисел, но определить их очень трудно» (МАИ, с. 92). Мне кажется, что исследователь тут сгущает краски не от хорошей жизни. Вообще говоря, любые числительные встречаются довольно часто, и, зная славянские языки, нетрудно предположить, что и этрусские, скорее всего, будут те же ЕДИН, ДВА, ТРИ (или ТРШИ), ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ и т. д. Другое дело, если те же числительные читать задом наперед как НИДЕ, АВД, ИРТ, ЕРИТЕЧ, ТЯП и т. д. – тогда их выявить и отождествить будет труднее. Если же при этом еще и путаться в чтении букв, то задача окажется воистину титанически сложной, и данному исследователю можно только по-человечески посочувствовать.

«Однако шесть первых цифр образуют отдельную группу. Мы находим их не только на эпитафиях (где указан возраст усопшего или количество его детей) или в Книге мумии (где, например, указаны даты периодически повторяющихся религиозных церемоний, количество приношений), но также на этрусских игральных костях. В Этрурии их было найдено много экземпляров. На паре таких костей, называемых костями Кампанари или тосканскими костями, вместо обычных точек были обнаружены шесть слов, которые я здесь располагаю в алфавитном порядке и которые в неизвестной последовательности соответствуют числам 1, 2, 3, 4, 5 и 6 – CI, HUΘ, МА_>χ, SA, ΘU, ZAL» (МАЙ, с. 92–93). Исследователь пишет о словах вместо цифр так, как будто он убежден, что этруски писали вместо цифр или точек их словесный эквивалент. Между тем, это гипотеза, которая сама должна быть обоснована в первую очередь. Лично у меня она вызывает большие сомнения. Мне пришлось прочитать ряд руничных надписей на астрагалах – бараньих косточках для наиболее популярной в древности игры в кости (а кубик представляет собой всего лишь усовершенствованную разновидность такой кости), и на них не было никаких цифр, но указания – пропустить ход, пойти, пойти особым образом, выйти из игры и т. д. Скорее всего, подобные указания должны были быть нанесены и на тосканские кости. Поэтому остроумные предположения исследователя, верные сами по себе при условии справедливости основной гипотезы, в данном случае оказываются совершенно пустыми, не соответствующими этрусским реалиям. К тому же нет уверенности, что слова прочитаны верно – 3. Майяни продемонстрировал свое неумение читать этрусские слова на предыдущих примерах.

«Итак, вместо того, чтобы углубляться в математику, мы вступаем в царство игр, очень модных у этрусков. Они даже придавали им особое значение, узнавая через их посредство волю богов. Гораций шутливо рассказывает, как старая самнитская колдунья предсказала ему будущее, потряся в мешочке игральные кости. Во всяком случае, во время пира этруски определяли, кто будет председателем, именно бросая кости. Должность диктатора стола была хоть и временной, но очень важной, так как именно он определял, сколько должен выпить каждый из гостей. Нужно надеяться все же, что при поставлении лукумона к этому способу не прибегали. Но в принципе, как и в наши дни, этруски играли в кости в шуме таверн, смачивая горло добрым вином из Лэны; его подавали приветливые служанки, о которых речь будет впереди. Они благодушно играли и не предчувствовали, что на этих маленьких кубиках будут основываться сложнейшие вычисления этрускологов наших дней»