Начавшееся сотрудничество этих двух людей обещает быть весьма активным и плодотворным. Ведь Шроен полностью разделял обеспокоенность «Отдела», возглавляемого Шойером. Он первым принялся посылать тревожные донесения о «террористической угрозе планетарного масштаба», которые обрастали все более точными подробностями после перемещения баз Аль-Каиды в Афганистан.

Наплыв сотен «афганских арабов», пришедших вслед за Бен Ладеном, в сочетании с молниеносным усилением талибов, стоявших тогда на подступах к Кабулу [41], вселял самые худшие опасения в голову этого тонкого знатока радикального исламизма. Он первым в мире выявил маячившие на горизонте угрозы, которые очень скоро преобразят вотчины афгано-пакистанских племен в средоточие мирового джихадистского экстремизма.

Возвращаясь в Лэнгли, Майк Шойер был убежден в том, что пакистанский филиал ЦРУ станет ценным подспорьем для «Отдела Бен Ладена». Тем более что Гэри Шроен не только был выдающимся знатоком этой страны, но и обладал крупным козырем в этой игре – «Пуштунской ротой»: так он с гордостью окрестил свой шедевр.

Речь идет о «подразделении специального назначения», развернутом в данной местности тремя годами раньше и насчитывающем примерно сотню агентов, которых исламабадское управление ЦРУ завербовало из числа афганских беженцев. Обучив и снабдив всем необходимым, ЦРУ внедрило их в пуштунские племена по другую сторону от афганопакистанской границы.

Теперь, летом 1996 года, Гэри Шроен вправе с гордостью рассказывать об этом своем детище. Ведь благодаря выходцам из местных племен, ставшим агентами разведки, ЦРУ оказалось единственной западной спецслужбой, обладавшей источником информации, которая напрямую исходила с тех территорий, где властвовали талибы.

Однако рождение «Пуштунской роты» зимой 1993 года было связано с крайне мучительной болью. Она явилась следствием позорнейшего оскорбления из всех, какие когда-либо претерпевало ЦРУ.

Все началось морозным зимним утром 1993 года возле штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. На первый взгляд не было никаких признаков, заставлявших предполагать, что тот день – 25 января – станет из ряда вон выходящим. На эту дату не были назначены никакие специальные операции или секретные акции. Не предвиделось никаких исключительных событий. И 17 000 служащих ведомства (что составляет довольно большой процент от 250 000 агентов, разосланных по всему миру) отдыхали от своих обычных занятий. Как вдруг случилось невообразимое – ошеломляющее, никем не ожидаемое кровопролитие, повергшее в оцепенение всех ответственных за внутреннюю безопасность ЦРУ.

На строительство штаб-квартиры ЦРУ, воздвигнутой в 1966 году, было израсходовано свыше 46 миллионов долларов, и она является поистине неприступной крепостью, раскинувшейся более чем на 125 000 квадратных метров. По замыслу архитекторов, этот комплекс зданий должен был стать совершенно неуязвимым, да к тому же он имеет природную защиту в виде реки Потомак, крайне затрудняющей подступ к нему. Кроме того, его окружают четырехметровые стены, увенчанные колючей проволокой, по которой пущено электричество.

Все это было просчитано до малейших деталей, чтобы превратить штаб-квартиру ЦРУ в один из самых защищенных объектов США. Был задействован гигантский набор средств безопасности, дабы предотвратить любую возможную атаку, откуда бы она ни исходила – с воздуха, с земли или из воды.

Но 25 января 1993 года один-единственный человек, вооруженный простой автоматической винтовкой, сумел облапошить всю эту охранную систему. Ему удалось благополучно миновать все пункты контроля, приблизиться к главному подъезду этой цитадели и внезапно открыть огонь по группе офицеров-аналитиков ЦРУ, только что вышедших из своих автомобилей и готовых войти внутрь здания.