– Я позову доктора Шпигуна.

Тризна опустился на низкую широкую скамью и, откинувшись на спинку, вытянул вперед длинные ноги. С истоптанных сапог на каменный пол стекала вода, образуя лужи. Игнат Нестерович смотрел на сапоги, на лужи и думал о докторе Шпигуне. Позавчера он запросил с Игната Нестеровича большую плату за то, что принял к себе Евгению Демьяновну. Больница Шпигуна была в городе единственной, и Тризне пришлось согласиться, хотя он не знал, чем будет расплачиваться.

Нехорошие слухи ходили про Шпигуна по городу. Говорили, что с его помощью врачи-гитлеровцы производят таинственные эксперименты над советскими военнопленными, что по его инициативе в села и деревни, расположенные в партизанской зоне, завозят вшей, снятых с тифозных больных, что Шпигун оформляет актами все «непредвиденные» смерти в застенках гестапо.

Игнат Нестерович помнил жаркий августовский день сорок первого года, когда из немецкой комендатуры его послали на медицинский осмотр. Тогда Шпигун сказал Тризне: «В Германию вас не пошлют, жить вам осталось года два – не больше…»

Вошла дежурная сестра, а за ней Шпигун. Увидев лужи вокруг ног Тризны, он сделал брезгливую гримасу и, не поднимая головы, сказал:

– Сам дохлый, жена дохлая, а еще вздумали плодить потомство! Незачем было и привозить ее. Она еще вчера вечером, задолго до родов, отдала богу душу.

Игнат Нестерович поднялся со скамьи. Стало нестерпимо душно, тяжко. Чтобы не упасть, он вцепился рукой в спинку скамьи.

– Я же вас предупреждал, – сдерживая себя, сказал Тризна. – Вы могли ее спасти…

– А зачем? – злобно проговорил Шпигун. – Толк от этого какой? Не вчера, так во время родов, все равно.

Тризна вздрогнул. Злоба и ненависть вспыхнули с новой силой, и он тяжело пошел на попятившегося Шпигуна…

Вечером к Ожогину и Грязнову прибежал Игорек. Глаза его были заплаканы.

Пользуясь отсутствием хозяйки, Никита Родионович увел мальчика в коридор и быстро развернул листок бумаги: «Я погиб и погубил дело. Спасайте Леонида и присмотрите за сыном. Домой ко мне не заходите – там засада. Тризна».

– В чем дело, Игорек? Что случилось?

Игорек рассказал то, что слышал от взрослых: тетя Женя умерла в больнице, а Игнат Нестерович, узнав об этом, убил доктора, и теперь его разыскивают.

– Где Игнат? – с тревогой спросил Ожогин. Игорек ответил, что сейчас Тризна лежит у Заболотько и ни с кем не разговаривает.

– Денис Макарович знает об этом?

– Да.

Дело произошло так. Мальчик нес радиограмму Леониду. Войдя во двор Тризны, он столкнулся в дверях дома с гитлеровцами. Чтобы не вызвать подозрений, Игорек притворился нищим и, сняв шапку, попросил хлеба. Немец дал ему пинка ногой и выгнал.

Уже по пути к Изволину Игорек встретил Игната Нестеровича, рассказал ему обо всем, и они вместе пошли к Заболотько. По просьбе Игната Нестеровича Игорек сбегал к Изволину и сообщил ему обо всем случившемся…

– Дядя Игнат очень просил посмотреть за Вовкой, – добавил Игорек и расплакался.

– Ну что же ты плачешь? – Ожогин растерянно погладил мальчика по голове.

Отпустив Игорька, Никита Родионович рассказал обо всем Андрею и зашагал в волнении по комнате. Прежде всего, видимо, нужно было выяснить подробности.

– Пойду к Изволину, – сказал он. – Подумаем вместе…

Андрей остался один. Рана его быстро заживала. Юргенс поверил рассказу о том, что Андрей был ранен около самого дома в ночь налета советской авиации, и даже трижды присылал на квартиру врача-немца, который делал Грязнову перевязки.

Постояв в раздумье около окна, Андрей вернулся к столу и развернул тетради Никиты Родионовича с записями по радио и разведке. Надо было взять себя в руки и подготовиться к занятиям.