Настоящая фамилия «Грозного» была известна лишь четырем руководителям самостоятельных подпольных групп, и в их числе Денису Макаровичу Изволину.

Поэтому, когда «Грозный» изъявил желание увидеть Ожогина, Денис Макарович несколько удивился. Произошло это на второй день после бомбежки вокзала и ранения Грязнова. Может быть, «Грозный» хочет выслушать соображения Ожогина о рации, с которой орудует Леонид? Ведь Денис Макарович докладывал «Грозному» точку зрения Ожогина. Или, может быть, «Грозный» решил включить Ожогина и его друга в активную работу подполья?

…Никита Родионович шел по городу, уже окутанному сумерками, и старался не потерять из виду Игорька.

Никита Родионович радовался, что увидит наконец того, кто держит в своих руках все нити боевой работы патриотов города.

Игорек задержался на углу улицы, повозился со своими ботинками и тронулся дальше лишь тогда, когда расстояние между ним и Ожогиным значительно сократилось. Никита Родионович сообразил: видимо, цель недалеко.

Вдруг Игорек исчез.

«Куда же он пропал?» – подумал Ожогин, но, не сбавляя шага, пошел дальше.

– Пройдите вперед и вернитесь. Дверь будет открыта, – раздался из дверной щели небольшого, крытого тесом дома голос мальчика.

«Умница! – подумал Никита Родионович. – Прекрасно усвоил конспирацию. Просто молодчина!»

Ожогин прошел до перекрестка, повернул обратно. Впереди виднелась одинокая женская фигура. Но вот исчезла и она. Никита Родионович сделал вид, что поскользнулся, и оглянулся назад – никого. Он открыл дверь и натолкнулся на Игорька.

– Там никого нет? – мальчик показал рукой на улицу.

– Никого.

– Тогда я пошел, – и Игорек шмыгнул за дверь.

Никита Родионович остался один в темном коридоре, не зная, как поступить: закрыть ли дверь или оставить, как она была, открытой.

В это время из дома вышла женщина со свечой в руках:

– Проходите в комнату, я сама закрою.

Дом состоял из двух небольших комнат. Во второй комнате около стола сидел мужчина. При появлении Никиты Родионовича он встал:

– Товарищ Ожогин?

– Так точно.

– Садитесь. Если курите – курите. Я через минутку освобожусь… Давай, Зина, закончим, – обратился он к вошедшей в комнату женщине. – На чем мы остановились?

Только сейчас Никита Родионович заметил на столе портативную пишущую машинку.

Молодая женщина – видимо, жена «Грозного», – с гладко зачесанными назад светлыми волосами, присела к столу, всмотрелась в лист бумаги, заложенный в машинку, и сказала:

– «…каждый, способный держать в руках оружие…»

– Так, пиши дальше, – заметил «Грозный» и начал диктовать текст листовки.

Никита Родионович воздержался от курения и внимательно разглядывал «Грозного».

Вот он каков, руководитель борющихся в подполье советских людей! Откровенно говоря, он ожидал встретить рослого, сильного, широкоплечего человека. «Грозный» же, пожалуй, даже ниже его ростом, со слегка посеребренной головой. Темные продолговатые глаза спокойны и глубоки. Говорит грудным, мягким голосом, не понижая и не повышая его.

Когда окончилось печатание листовки, Зина накрыла машинку чехлом и вышла. «Грозный» зажег спичку, спалил несколько листов копирки, завернул пепел в клочок газеты и положил у лампы.

– Ну, я схожу? – спросила женщина, вернувшись в комнату.

– Сходи, Зина.

Женщина накинула на себя легонькое, совсем не зимнее, серое пальто, повязала голову шалью и, засунув в рукав стопку листовок, удалилась.

«Грозный» привел в порядок стол, убрал чистую бумагу и прикрыл дверь в первую комнату, выходящую окнами на улицу. Потом сел напротив Никиты Родионовича и спросил:

– Как по-вашему, Юргенс умный разведчик?