И я решила быть откровенной настолько, насколько позволяла ситуация.

— Мне важно не просто поступить в академию, – ответила я так же тихо. – Мне нужно попасть на бюджетное отделение. У меня нет средств, чтобы платить за свое обучение, но есть большие планы на будущую стипендию.

— Не вижу в этом проблемы, – едва уловимо пожал плечами профессор. – Вряд ли мистер Сноу станет требовать с вас плату за обучение.

Я не хотела быть кому-то настолько обязанной. И мне не нравилось, что профессор как будто подталкивал меня к нужному ему решению.

— Я буду иметь в виду этот вариант, – сказала я твердо. – Но хочу попробовать свои силы.

— Что ж, – вздохнул Саргон. – Не стану настаивать. Удачи вам, мисс Ле Скар.

О да, она мне точно понадобится.

Но поблагодарить профессора за пожелание я не успела, потому что он, развернувшись, стремительной походкой направился прочь. Я некоторое время смотрела ему вслед, не в силах отвести взгляд. Наверное, у меня точно жар, раз я не в состоянии сосредоточиться на главном. Но в свое оправдание я могла сказать, что у мистера Кристиана Саргона была лучшая задница из всех, что мне пока что доводилось видеть. А видела я немало.

Стоило мистеру Крепкая Попка скрыться за углом, как окружающая действительность обрушилась на меня. Голоса адептов зазвучали вокруг рассерженным роем, и голова мгновенно отреагировала на это ноющей болью, о которой я на какое-то мгновение успела забыть.

Вздохнув, я подошла к окну и влезла на широкий подоконник. Спрашивать, кто крайний на подачу документов и последующий экзамен не было смысла. Я, скорее всего, была где-то в конце очереди, которая, к слову, двигалась довольно быстро. Но из кабинета, где принимали документы, при этом никто не выходил. Адепты входили и пропадали в недрах академии.

Наблюдая за незнакомыми мне драконами, каждый из которых питал свои собственные надежды и мечты относительно Скайхолла, я приложила висок к прохладному стеклу. Мой лоб пылал, и я прекрасно понимала, что заболела. Но у меня не было возможности плюнуть на все и просто вернуться домой. К тому же, холодный подвал вряд ли подходящее место для того, кто подхватил простуду из-за вечных сквозняков.

Когда народу в коридоре стало гораздо меньше, я заставила себя спуститься на пол. Адепты косились на меня, некоторые даже о чем-то шептались, но никто не подошел и ни о чем меня не спросил. Чем ближе подходила моя очередь, тем более нервной я себя чувствовала. Пальцы мелко подрагивали, и я с силой сжимала их на папке с документами. Экзамен состоял из двух частей – теоретической и практической. За теорию я практически не волновалась, не зря столько времени потратила на подготовку. А вот практика в моем состоянии могла пройти не по плану. Но времени на то, чтобы накрутить себя и довести до нервного срыва не осталось. Дверь распахнулась, впустив в помещение последнего адепта, и спустя несколько минут сигнальная лампа на стене вновь призывно мигнула.

Сделав большой глоток воздуха, будто собиралась нырнуть, я распахнула дверь и шагнула внутрь. И, пожалуй, это был тот самый момент, когда моя жизнь разделилась на до и после.

В кабинете приемной комиссии сидела одна единственная женщина. Когда я вошла, она подняла голову и поправила очки, съехавшие на самый кончик носа.

— Добрый день, – неожиданно охрипшим голосом поприветствовала я.

— Фамилия, – женщина уставилась на меня с явным раздражением.

— Ле Скар, – выпалила я. – Кристин Ле Скар.

— Документы давайте. Чего вы прижали их, как родное дитя.

Да ни одна мать так не дорожила своим ребенком, как я этими бумагами. Но вслух я этого говорить не стала, лишь протянула сварливой служительнице требуемое. Хмурясь и морща нос, отчего очки снова начали сползать, женщина начала просматривать содержимое папки.