Когда Пантелеймону исполнилось четырнадцать лет, он без одобрения родителей прошёл оставшиеся тридцать пять километров до Японского моря и нанялся матросом на рыболовецкое судно купца первой гильдии Юлия Ивановича Бринера. Так началась морская биография нашего старика. Спустя десять лет боцман Пантелей Хабаров – моряк, обветренный, как скалы, – сошёл на пирс посёлка Ольга и увидел, что на кнехте сидит неземной красоты девушка лет семнадцати и ждёт именно его. Такой, по рассказу Пантелея, была его встреча с будущей женой Ольгой.

В то время переселенцы с Украины прибывали в Приморский край морем, через Одессу. Обычно пароход швартовался у пирса посёлка Ольга на берегу бухты Ольга залива Святой Ольги Японского моря. Прибывшие крестьяне обустраивали свои деревни в долине реки Святая Ольга. В одной из таких деревень жила многодетная семья Ольги. Сватовство было недолгим: взрослый самостоятельный моряк сразу понравился практичным и глубоко верующим родителям невесты. На следующий день по просьбе Ольги они поехали в беседку-часовенку, расположенную на скале семидесятиметрового мыса Бринера, где влюблённые поклялись быть верными друг другу до конца своих дней.

– Это такой приморский обычай? – поинтересовалась Адель.

– Нет, не приморский. Это каприз лишь ольгинских девушек. Есть такая легенда, связанная со скалой, – растягивая слова, сказал Борис. – Якобы дочь Бринера бросилась с этой скалы после того, как отец запретил ей выходить замуж за любимого – бедного пастуха. Упав в волны, девушка превратилась в розовую чайку. Несчастный отец в память о дочери установил на скале часовенку. Выдумка, конечно, но безотказно работает среди сентиментальных барышень.

– Вот и не выдумка, а красивая любовь, – вмешалась Галина.

– Ладно, не буду спорить, согласен и с бедным пастухом, и с розовой чайкой. Итак, через неделю после знакомства Ольга и Пантелеймон, стоя на коленях перед её родителями, получили благословение и сыграли скромную свадьбу. На следующее утро Пантелей усадил в пролётку свою жену с узелком в руках, и молодожёны отправились на знакомый пирс, где их ждал пароход, уходящий во Владивосток.

На этом месте Борис сделал паузу, чтобы выпить чаю и о чём-то поразмышлять.

– Наш старик – фигура драматичная, с колючей судьбой, по характеру не особенно разговорчив. Однако всякий раз, когда вспоминал свою покойную жену, он чудесным образом преображался. Часто говорил нам с Галиной, что, когда впервые увидел Ольгу, глазам своим не поверил, как она была хороша, вся прямо светилась изнутри. Видимо, это правда, что украинки – самые красивые женщины в мире.

– Борис, откуда ты знаешь? – улыбнулась Галина, не отвлекаясь от стряпни.

– Из книг и рассказов очевидцев, милая моя, – поддержал настроение жены Борис. И продолжил: – Во Владивостоке у старика была собственная квартира на Чуркине. Этот район города хоть и криминальный, но из окна его квартиры имелся роскошный вид на бухту Золотой Рог. Кроме того, здесь находился Владивостокский морской рыбный порт, откуда суда Юлия Бринера шли на Камчатский промысел, и старик считал, что жить рядом с портом очень удобно. Через год у Хабаровых родилась дочь Марфа. Для Пантелея семья – главный смысл жизни, и он хотел, чтобы у его девочек было всё, что они пожелают. Заработок моряка напрямую зависит от того, сколько времени он проводит в море, поэтому Хабаров чаще был в море, чем дома. Рыбацкие рейсы длинные, иногда по полгода.

Однажды, вернувшись с путины, он узнал, что месяц назад, находясь на блошином рынке Луговой площади, что недалеко от их дома, Ольга погибла от случайной пули пьяного матроса, затеявшего драку с «бичами». Его жену похоронили сердобольные прихожане местной церкви за собственный счёт в складчину, а трёхлетняя Марфа уже целый месяц живёт у чужих людей. Это был первый удар судьбы, который перенёс Пантелей Григорьевич. На сороковой день после гибели Оли Пантелей накрыл стол для всех, кто помогал хоронить его жену и приютил дочь, а накануне он впервые в жизни посетил церковь, где поставил свечку. Священники говорили, что молитвы на сороковины за упокой души умершей помогут Господу Богу определить место вновь прибывшей в загробном мире. Пантелеймон считал, что у Всевышнего не должно быть сомнений в отношении ангела-Ольги – где ещё он найдёт такую же чистую и благочестивую душу, как у неё…