– Знакомые идеи?
– Конечно! – ответите вы. – Нормальный гитлеровский нацизм…
Верно. Однако читаем дальше: «И эта нация есть Израиль, который среди других народов есть высший тип человечества» [90].
Как говорится – опаньки…
Автор текста – крупный сионист Ашер Гинцберг (он же Ахад Гаам), родившийся в 1856 году в Киевской губернии. Член секты Хабад.
Повторяю: написано в конце XIX века…
Нет, я не утверждаю, что немецкий нацизм появился лишь в ответ нацизму еврейскому. Не в ответ.
Открыто проявились они одновременно.
Кстати, в 1932 году американская ФРС выпустила удивительнейшую монету – в честь окончания Великой депрессии. [91] Вот она:
Если плохо видно, то на ней написано: «The end of the depression». А в центре свастика, совмещенная со звездой Давида, четырехлистником и Всевидящим оком.
Вот и думайте, каким способом удалось прекратить депрессию. А заодно – что за структура стоит одновременно за нацизмом, сионизмом и масонством…
Третья волна
Выдумщики словечка «тоталитаризм» вещают, что лишь «русские рабы» и «тупые немцы» могли поддаться массовому промыванию мозгов и позволить учинить над собой диктатуру. Однако давно доказано, что это не так.
Некто Рон Джонс преподавал историю в калифорнийской школе. В 1967 году он провел эксперимент… Впрочем, слово самому Рону:
«Мы изучали нацизм, и меня спросили: „Как могли жители Германии утверждать, что ничего не знали о концентрационных лагерях и истреблении людей?“ Хороший вопрос. Я решил потратить неделю на его исследование.
В понедельник я познакомил старшеклассников[36] с одной из сторон жизни рейха – с дисциплиной. Я прочел лекцию о ее красоте. О чувствах спортсмена, который усердно тренировался, чтобы добиться успеха. О том, как много работает балерина или художник, чтобы сделать совершенным каждое движение. О терпении ученого, увлеченного поиском научной идеи…
Чтобы испытать силу дисциплины, я предложил классу поставить ноги так, чтобы ступни полностью касались пола, а руки заложить за спину, выпрямив позвоночник. „Разве вам не легче дышится? Ведь так вам лучше? Правильное положение тела помогает сосредоточиться и укрепляет волю!“ На самом деле я ввел обязательную посадку.
Ученики вставали, а затем я приказывал им принимать это новое положение „смирно“. Я ходил между рядами, поправляя упущения. Натренировавшись, класс вышел в коридор, а потом за пять секунд без единого звука занял свои места в положении „смирно“.
Мне стало интересно, как далеко можно зайти, оказывая на них давление.
Я ввел новые правила. Когда звенит звонок, все ученики должны уже сидеть „смирно“; говоря, ученик должен стоять; любой вопрос или ответ должен начинаться со слов „мистер Джонс“. Отвечавших вяло я заставлял повторять ответ, пока он не превращался в образец точности и уважения. Четкость стала важнее содержания.
Активность класса резко изменилась: раньше в обсуждении принимали участие несколько человек, а теперь – все. Ученики сосредоточились. Казалось, они даже задают более интересные вопросы и относятся друг к другу с большим сочувствием. Как это могло произойти? Я ввел авторитарную обстановку, и она оказалась очень плодотворной… Куда ведет этот эксперимент?
Во вторник я вошел в класс и обнаружил, что все молча сидят в положении „смирно“.
– Общность – это связь между людьми, которые вместе работают и борются, – начал я. – Когда соседи помогают друг другу при постройке дома; когда человек чувствует, что он – не одиночка, а часть чего-то большего… Общность, как и дисциплину, можно прочувствовать лишь на практике.
Я предложил двум ученикам встать и произнести: „Сила в дисциплине, сила в общности!“ К ним присоединялись еще двое, и так до тех пор, пока весь класс не начал скандировать стоя. Ученики поглядывали друг на друга, чувствуя силу, которую давала принадлежность к группе.