– А это еще кто, – ужаснулась, заприметив перед собой несколько силуэтов.
Видения, души или просто иллюзия. Эти сущности приближались, а девушка не могла шевельнуться. Ее бил током собственный страх. Кожа покрылась холодным липким потом. Она глубоко вдохнула, и крик вырвался наружу с такой силой, что сквозь сон слышала отголоски своего голоса. Не понимая того, что делала, вытирала осязаемые слезы.
– Что вам нужно, – с надрывом вопила, а лес эхом возвращал ей искаженный ответ.
– Помоги, – одновременно шипели сущности. – Помоги…
Она очнулась, когда неизвестные коснулись ее ледяными ладонями. Страх и ужас, прерывистое тяжелое дыхание, неумолимая дрожь накрыли в этот момент. Ева задыхалась, осматривая себя. На руках проявились красные следы, оставшиеся от прикосновения. Девушка разрыдалась, сопровождая слезы нечеловеческим басистым рыком. Едва попадая пальцами на клавиши, она набрала Захара.
НОМЕР НАХОДИТСЯ ВНЕ ЗОНЫ ДЕЙСТВИЯ СЕТИ.
– Папа, можно приду? – не смогла удержаться и позвонила отцу.
***
Захар мчался в больницу, путь казался вечностью. Все в тумане: дорога, мысли, воспоминания. Черно-белая пленка прокручивала последние дни в замедленной съемке. Каждое мгновение всплывало в памяти, без устали выискивая пробелы. Как? Как он, лучший психиатр острова, мог не заметить этого, наблюдая за пациентом?
– Да почему же не позвонили раньше? – кричал в трубку мобильного, предназначенного только для клиники.
– Мы думали, что больной устроил забастовку и отказывается от пищи, – сыпались оправдания.
– Забастовку. А таблетки, процедуры и прогулка, в конце концов? Что происходит с вами, когда меня нет в отделении, – впервые Захар позволял себе поднять голос при разговоре с подчиненными.
– Простите, – оправдывалась дежурная сестра.
– Следователю звонила?
– Но ведь это самоубийство.
– Ты в себе? Он же осужденный. Срочно звони.
Доктор бросил трубку и ударил по рулю. Нервы явно сдавали. Все пошло не так.
***
В темное помещение неизвестный вернулся за полночь. В комнате все так же лежали трупы. Он бережно обошел их и склонился у маленькой железной дверце. Открыв, посветил фонариком на предмет.
– Ну что, пора пополнить шедевр.
Мужчина аккуратно выкатил вещицу размером чуть больше человеческого роста и приступил к действиям незамедлительно.
– Сегодня бедренная кость, – написал имя жертвы фломастером на латыни и вставил в нужное место, заменив пластмассовую копию. – Невероятно, – любовался проделанной работой.
Глава 8
Айзик, губернатор – глава не только Ордена Возрождения, но и Мастер. Он не имеел права на эмоции. Им владели лишь расчет, власть и разум. Но сейчас, ожидая ее, встречая родную дочь во дворе своего особняка, мужчина ощущал слабость. Ноги подкашивались, сердце неистово колотилось. Как долго он ждал этого момента. Авто уже показалось в поле зрения. Не задавая вопросов, Айзик, как истинный джентльмен, открыл Еве дверь и подал руку. Девушка приняла жест. Отец робко чмокнул ее в лоб и пригласил в дом.
– Твоя комната на том же месте, Ягодка, с тех самых пор, – тяжело вздохнул. – Ее никто не трогал, кроме уборки. Голодна?
– Нет, и не называй меня так. Девочка давно выросла, пойду отдыхать.
– Конечно, милая. Рад, что вернулась.
– Не переусердствуй, отец, это на одну ночь, – бросила грубо и удалилась.
Горечь бурным потоком захватила каждую клеточку тела Айзика. Дочка рядом, но лишь физически. Ее сердце все так же холодно. Голос, как и всегда, груб. Речи отстраненные.
Спальня располагалась на втором этаже, прямо напротив лестницы. Комната в сиреневых оттенках ничуть не поменялась за долгие годы. Фото на местах. Картина «Мона Лизы» у изголовья мягкой кровати и даже шторы висят, наполовину прикрыв окно. Мир этого места будто застыл в том самом дне, когда она покидала отчий дом.