Торелл просто запугивал нас. Он ненавидел верховных еще больше, чем людей. Рисса с нескрываемым удовольствием ответила:

– Верховные сами нас попросили.

«Попросили – не то слово», – подумала я.

– Через пол-луны мы созовем все стаи Долины на Совет, – продолжала Рисса. – Присылай своих представителей, если захочешь. Мы соберемся на границе территории Озера Ветров.

– Не удивлюсь, если ты не захочешь прийти сам, Торелл, – с зевком добавил Тревегг. – Многие волки до сих пор винят тебя за битву на равнине Высокой Травы.

Все трое Скалистых злобно оскалились. Именно стая Скалистой Вершины попыталась напасть на людей три луны назад, и волки Долины это хорошо помнили. Торелл и его стая где-то прятались целую зиму. Они появились лишь пол-луны назад, и никто не знал, каков их нынешний статус в Долине.

Морда Торелла обрела лукавое выражение.

– Еще больше волков винят вашего щенка за то, что он помешал нам свести счеты с людьми, – сказал он. – Может быть, мы и об этом поговорим на Совете. Она дрельшик.

Я почувствовала, как что-то стянулось в животе. Дрельшик – про́клятый, отвергнутый Древними волк, который приносит беду всюду, куда приходит. Не впервые мне бросали это оскорбление. Я захотела уползти обратно в реку.

– Возможно, – согласился Тревегг, явно радуясь тому, что разозлил Торелла. – Мы ценим вашу заботу и, несомненно, уделим вопросу должное внимание.

Торелл, прищурившись, взглянул на старого волка, но Тревегг говорил так спокойно, что невозможно было счесть его слова оскорблением.

– Мы дозволяем вам пройти по нашей территории, – наконец сказал Торелл, поворачиваясь к старому волку, вместо того чтобы говорить с Рууко. – Вы, конечно, не будете возражать, если мы вас проводим? Просто чтобы убедиться, что вы не заблудитесь.

Рууко взглянул на него, и я решила, что сейчас вожак возмутится. Но он кивнул, поднял кость, которую положил наземь, когда заспорил с Тореллом, и пустился вперед. Рисса бежала рядом, Торелл, Сеела и Тревегг – следом. Испуганная внезапным поворотом событий, я схватила мясо и помчалась за ними вместе с Аззуеном и Пеллом. Я старалась думать только о том, что делаю, но Пелл почти сразу заговорил.

– Привет, Каала, – повторил он. Я по-прежнему не смотрела на Скалистого, но было бы грубостью во второй раз проигнорировать приветствие. Я взглянула ему в глаза и тут же отвернулась, когда заметила в них радушие.

– Здравствуй, Пелл, – ответила я, не разжимая зубов. Я не разговаривала с Пеллом со дня нашей первой встречи – когда мы с Аззуеном и Маррой подслушали разговор Скалистых, замышлявших перебить людей. Я говорила с ним только один раз, но Пелл дал понять, что я ему нравлюсь, и я нервничала. Он слишком плохо меня знал, чтобы высказывать свое мнение.

– Вижу, ты хорошо перезимовала, – продолжал он. – Ты здоровая и крепкая.

Многие щенки умирали во время зимнего голода. Уцелеть – значит, доказать силу и способность к выживанию. В голосе Пелла прозвучало несомненное восхищение.

– Мы все хорошо перезимовали, – резко отозвался Аззуен, догоняя нас. Я с ужасом увидела, что он оставил свой кусок мяса на берегу реки. – Мы четверо пережили зиму. А сколько щенков у Скалистых?

Я сердито уставилась на него. Невежливо спрашивать у другой стаи, сколько щенков пережило зиму. И я поверить не могла, что он бросил мясо. Оно было нужно нам, чтобы завоевать доверие людей.

Пелл взглянул на Аззуена.

– В этом году у Скалистой Вершины нет щенков.

Я задумалась. Никто не родился – или никому не позволили жить? Почти трехлетний Пелл был самым младшим в стае. Если в ближайшее время у них не начнут появляться щенки, Скалистая Вершина скоро перестанет существовать.