И так уж случилось, что в палате со мной оказались две дамы, обремененные семействами, с кучей журналов и судками с едой. Они постоянно болтали, обсуждая певцов, сюжеты сериалов, прикидывали, с кем бы из актеров при случае переспали – хотя ни один мало-мальски приличный мужик на пушечный выстрел не подпустил бы к себе ни одну из них, не то чтоб переспать. Но они мечтали, и, глядя на их мужей, я понимала почему. Если бы я вынуждена была спать с чем-то подобным, я бы мечтала уйти из дома и не вернуться. И вообще сойти с планеты.

И вот дамы обсуждали свои темы, а я сидела и тихонько прошивала паричок. Никого не трогала, никому не навязывала свои убеждения, просто прошивала паричок для куклы. И дамы, заскучав, обратили свои взоры на меня и поинтересовались, что же это я такое делаю. Я спокойно объяснила, что вот, дескать, кукла, а это паричок, и надо его прошить, а тут как раз свободное время оказалось. На что получила ответ: делать тебе нечего, да лучше бы ты… И выдали целый список тех занятий, которые, по мнению дам, лучше. На мой вопрос «Лучше для кого?» ответа не нашлось. Но они были твердо убеждены, что знают: мое занятие глупость и для меня будет лучше, если я займусь чем-то иным. Вскапыванием грядок, например. Или выпеканием пирогов. Или деторождением: «Мужа-то у тебя нет, поди, а был бы муж, он бы тебе не позволил в куклы играться, шуршала бы по хозяйству как миленькая!» Сама мысль о том, что я живу не так, как они, и даже ни на минуту не допускаю, что стану жить по их хотению в ближайшем обозримом будущем, приводила этих достойных дам в неистовство. Словно я одним своим существованием подорвала все устои православия, отечества, духовности и вообще сжечь меня мало, и уж точно не надо лечить, потому что таким, как я, жить нельзя.

Просто за то, что моя жизнь и мои приоритеты отличались от общепризнанных.

Так уж устроены люди, мне ли не знать? Даже мои родственники часто рассказывают, чем мне следует заниматься, вместо того чтобы играться в бирюльки. И чтобы обязательно шел стаж. Чтобы я жила как полагается. И меня же убеждают, что, если я откажусь от собственной жизни и стану делать то, что мне навязывают, лучше станет именно мне. И я в толк взять не могу, почему все меня за дуру держат?

В общем, с социумом у меня никак не сложилось.

Мой район отличается от Выселок, как Манхэттен отличается от деревни Звиздюлино. Я живу в самом центре вишенки, центрее не бывает. Мне нравится, что вокруг всегда живет город, и хотя мой дом стоит во дворе и шум не слышен, я знаю, что он там, день и ночь, и это меня умиротворяет. Да, с людьми не сложилось, но это же не значит, что может не сложиться с городом? Когда-то давно я приехала сюда из крохотного городка, который я никогда не любила, приехала и поняла, что мое место здесь. И стала жить так, как хочу и где хочу.

Конечно, есть тихие спальные районы, но я люблю центр, это сама суть города, его сердце, и оно бьется для меня. Самый длинный и счастливый мой роман – роман с городом, это самые стабильные отношения в моей жизни, и пока мне их достаточно, а если я хочу поболтать, то пойду на Форум, там всегда мне рады. Там не важно, что у меня нет мужа и что я вообще не слишком люблю людей, считая их корыстными и ненадежными – всех, в принципе.

Иногда меня спрашивают, что же такого плохого сделали мне люди, чтобы я отлынивала от социальных связей и прочих подобных материй, но ответа у меня нет. Просто все мои наблюдения, весь жизненный опыт, особенно чужой, свидетельствуют о том, что каждый из нас – один на свете и никому нельзя доверять. И, ради всех богов, не надо мне задвигать эту чушь насчет детских травм и фаллических символов, просто у меня есть мозги, и я привыкла ими пользоваться, а тут уж, если привыкнешь, отвыкнуть никак.