– Ну, ладно… – отступил от него Крим. – Не сердись! Как скажешь! Глупая – значит, глупая!

Но последние слова Крима почему-то ещё более разозлили Арона.

– Пойми! – выпалил он, но взглянув в глаза послушника и увидев в них смесь восхищения и ужаса – ужаса, вызванного его, Арона, гневом – мальчик внезапно остыл. – Всё без толку! – выдохнул он грустно. – Ты просто не понимаешь!

– Я понимаю! – Крим робко приблизился к Арону и обнял его за плечо. – Ты прости меня, если я невольно тебя обидел. Я не хотел усугублять твоё одиночество.

Арон снова посмотрел в глаза Крима. Да! Тот действительно прекрасно всё понимал. Но при этом что-то было в его глазах, чего Арон совсем не хотел там видеть. Восхищением и поклонением он пресытился в храме воинов церкви, куда попал чуть меньше года назад, и где с большим трудом выдержал испытание, данное ему повелителем в качестве очередного урока. Сейчас же он как никогда нуждался в друге, но этот друг всё утро должен был притворяться слугой, потому что брату Феону пришло в голову проконтролировать каждое действие Арона. Что же он прятал от него, что нужно было следить за каждым шагом избранного?…

Вернувшись в комнату обучения, Арон сразу почувствовал, как неловко брату Марку от того, что в углу лежал связанный по рукам и ногам с кляпом во рту брат Мирий. Арон же, увидев того, кто вознамерился стать его учителем по боевым искусствам, не испытал даже сожаления. Он до сих пор был немного раздражён тем, что брат Феон приставил к нему охранника, хотя по прошествии некоторого времени, немного успокоившись, мальчик понял, что вина в этом лежит не на брате Мирии, а скорее на Верховном Жреце.

– Учитель! – улыбнулся брату Марку Арон, слегка опустив веки.

Брат Марк, не ответив, указал мальчику рукой на его подушку – место, где с помощью медитации и слияния душ Арону давались глубокие знания, касающиеся различных научных течений. Здесь же иногда брат Марк и Арон исследовали возникшие в жизни мальчика ситуации, которые тому было необходимо обдумать, и проблемы, которые нужно было разрешить.

– Ты обижен моим поведением, учитель? – прямо спросил брата Марка Арон.

– Я не вправе обижаться на тебя, господин! – склонился учитель в таком усердном поклоне, которого от брата Марка Арон не видел ни разу.

– Прости меня, учитель, и не держи зла. Спустя половину часа лишь только закончится наш урок, ты можешь отпустить брата Мирия, – улыбнулся Арон одной из своих самых очаровательных улыбок. – Но не ранее, прошу тебя! – мальчик постарался сделать ударение на последней фразе, чтобы учитель воспринял его слова именно как просьбу, а не как приказ. – Мне нужно подальше удрать, иначе сегодняшний вечер будет испорчен!

– Тогда мне нужно дать тебе сегодня особый урок, ученик! – никто не мог сопротивляться обаянию Арона, особенно когда мальчик хотел применить своё обаяние. И брат Марк не был исключением. – Позволишь ли ты мне рассказать тебе одну историю о двух людях, которые не поняли друг друга?

– Мой разум открыт для знаний, которые ты пожелаешь вложить в него, учитель! – теперь уже Арон склонил голову, всем своим видом показывая почтение к мудрости своего наставника.

Брат Марк опустился на подушку напротив Арона в тот самый момент, когда мальчик сел на свою. Скрестив ноги и открыв ладони, повернув их так, чтобы они могли лучше воспринимать пространственные течения, учитель и ученик закрыли глаза и в голове Арона прозвучал голос учителя.

– Сегодня я хочу немного отклониться от наших каждодневных мыслительных тренировок и рассказать тебе историю двух людей, которые не знали друг друга, но которые оказались в одно и тоже время в одном и том же месте не случайно, и совсем не по своей воле. Возможно, не случись чего-то, о чём они даже не подозревали, и не было бы того, что произошло с ними в то время. Это случилось в незапамятные времена, ещё до того, как церковь получила власть над этими землями, до того, как появился на свет первый хранитель. Но эта история рассказывается на протяжении многих веков как назидание тем, кто считает своё дело более правым, чем дело другого человека. Итак, в одном поселении жил кузнец. То был очень хороший кузнец, и все в округе обращались к нему за помощью, когда было необходимо подковать коня, подправить инструмент, выполнить какие-либо строительные элементы или украшения. Никому не отказывал тот кузнец до одного случая. В тот день в кузницу пожаловал незнакомый воин. Он был изрядно потрёпан, хотя серьёзных ран он не получил. Воин был грязен, но не так грязен, как будто долгое время провёл в бою или пути. Создавалось впечатление, что кто-то побил воина в одной из таверн, которых в то время было просто пруд пруди на каждой дороге и в каждом поселении. Воин потребовал от кузнеца выковать ему оружие – обоюдоострый меч, которым он мог бы поразить каждого, вставшего на его пути. Кузнец отказал воину. Здесь нужно отметить, что несколько лет назад кузнец пережил очень большую утрату. Когда-то в его доме, как и у всех вокруг, горел очаг, около которого хлопотала женщина, которую, будучи юношей, кузнец выбрал себе в жёны. В саду бегали двое ребятишек – мальчик и девочка, в которых мужчина не чаял души. Но в один чёрный день к ним случайно заглянул подвыпивший воин, попросивший у хозяйки воды, – грусть, просочившаяся в душу учителя, захлестнула Арона, и мальчик внезапно понял, что именно скажет учитель ещё до того, как тот произнёс следующую фразу. – То ли хозяйка, по мнению гостя, была слишком нерасторопна, то ли гость был не в духе, но в тот день кузнец лишился своей семьи. И именно тогда он поклялся никогда более не делать оружия ни для одного из воинов, независимо от того, на какой стороне они сражались – на стороне добра или зла. Кузнец не счёл необходимым объяснить просителю причину своего отказа. Тот же, в свою очередь, рассердившись на упрямого мастера, не стал раскрывать ему того, что именно произошло пару часов назад. А случилось следующее. В тех краях орудовала банда разбойников. Сейчас никто уже не знает, что именно собой представляют эти люди, но тогда многие готовы были отдать последний кусок хлеба, чтобы подольше не видеть тех, кто приходил к ним в дом, постоянно требуя что-то в обмен на жизнь дорогих сердцу людей. Воин заглянул в это поселение впервые. Он был направлен своим господином – правителем соседних земель – с тем, чтобы посмотреть, как живут люди в этих местах и передать ему кое-какие незначительные сведения об их обрядах и обычаях. По словам пославшего воина, тот собирался наладить торговлю с этими людьми, а для успешной торговли всегда неплохо знать тех, с кем хочешь обмениваться товарами. Зайдя в таверну, воин наткнулся на вожака банды, который вызвал воина на бой, и ценой победы поставил жизнь каждого, живущего в поселении. Когда кузнец отказал воину, тот был настолько сердит, что подумал: «Пусть этот кузнец поймёт, каково отказывать тому, кто желает защитить его и близких ему людей. Мне же эти люди – чужие, и я не намерен унижаться, чтобы его люди остались в безопасности». Если бы воин знал, что произойдёт дальше, то смирил бы свою гордыню… Если бы кузнецу было известно о грядущем, он бы отказался от своего обещания… Но ни один из них не ведал ничего, что грядёт на следующее утро. Восход в тот день был на редкость красным. Весь горизонт был словно залит кровью, и это совсем не было случайностью. Боги давали последнее предупреждение, но ни один житель поселения не внял им. Банда разбойников налетела, словно ветер. Они разили всех – мужчин, женщин, детей, стариков. Они не щадили никого. Ни один житель этого поселения не выжил; ни один, кроме кузнеца. Погиб и тот самый воин, которому он отказался выковать оружие. А следом за бандой пришло войско пославшего своего воина. Нет! Они не опоздали. Они пришли именно тогда, когда и хотели. Правитель соседних земель заранее подговорил вожака разбойников за большую цену сделать своё чёрное дело. Тот знал, когда воин окажется в таверне, вожак ждал его там. Знал он и то, что воин был безоружен, ибо сам выкрал у него оружие во время того, как тот уснул на одной из стоянок. Места в том поселении были богатые, и теперь они стали собственностью господина, пославшего воина на смерть. Всю оставшуюся жизнь казнил себя кузнец за смерть тех, кого сызмальства он знал и любил. Некуда было деться кузнецу ни от угрызений совести, ни от одиночества, и он принёс присягу господину, о вине которого в смерти жителей своего поселения кузнец так никогда и не узнал. Служил он ему верно, отказавшись от своей клятвы никогда более не делать оружия. Именно так и окончилась эта история. Если бы только кузнец и воин смогли открыть друг другу свои сердца, если бы они смерили гордыню и объяснили свою позицию, тогда бы не было кровопролития, и поселение жило бы своим чередом. Воин бы смог в бою защитить людей, а кузнец помог бы ему своим мастерством…