– Когда, маленький господин? – поднял голову Стик.

– Не могу точно сказать, – голос Арона потеплел; сейчас он был уверен – гномы исполнят его приказание, потому что слова прозвучали именно как приказ. – Я не знаю!

– Куда ты направляешься, маленький господин? – не выдержал Клик.

– Туда, куда направил меня повелитель! – в голосе Арона вновь зазвучали металлические нотки.

Он встал на лифтовую площадку рядом с гномами, и та медленно поползла вниз. На перекрёстке они разошлись.

Как только гномы исчезли из виду, Арон перешёл на бег, на ходу надевая на волосы сетчатую шапочку, и практически влетел за водопад в водяную трубу. Ноги его были в какой-то странной грязи, почему-то разлитой на полу около лифта, но мальчика это мало заботило. Водяная и воздушная трубы осуществят полную стирку, сушку и даже глажку его одежды и обуви.

Вылетев из трубы, Арон быстро вскочил на ноги и одним махом преодолел мраморные ступеньки, ведущие к кованой медной двери, добраться до которой в первый раз ему стоило большого труда. Тогда он долгое время шёл по обжигающей Огненной пустыне, и лишь только одна сила воли позволила мальчику преодолеть расстояние, отделяющее дверь от места, куда его сбросил чёрный дракон.

Огромная рептилия уже кружила над золотым куполом, под которым находилась площадка с небольшим белым зданием с плоской крышей, из которого только что вышел Арон. Не прекращая полёт, зверь ухватил мальчика в тот самый момент, как только он вышел из-под навеса.

Посадив мальчика в огромную лапу, согнув её так, чтобы тому было удобно сидеть, дракон продолжил полёт над песчаной пустыней. В этот раз зверь летел медленнее, чем в предыдущий, когда Арон даже представить себе не мог, зачем тому понадобилось выкрадывать его из леса и тащить в эти места.

Арон откинулся назад, словно в удобном кресле, закрыл глаза и принялся осмысливать тот разговор, который произошёл у него с Геоном в пещере, вырубленной в Драконьих горах. Было неловко от понимания, что четверо любящих его существ пострадали лишь ради того, чтобы он сам явился перед очами повелителя. Арону было неясно, почему Геон просто не повелел гномам привести его. Зачем нужно было приводить их в столь плачевное состояние? Ведь очевидным был тот факт, что он, Арон, не замедлил бы отправиться к повелителю, стоило тому просто отдать приказ. Но по какой-то причине приказа он не отдал. Выбор – идти или нет – должен был остаться за Ароном. И Арон сделал именно тот выбор, который ожидал от него Геон. Да тот и не скрывал, насколько доволен он оказался именно этим выбором Арона. Это, а не сам разговор, было первым моментом, который то ли перепроверял Геон, то ли с помощью которого хотел что-то показать самому Арону. Вторым моментом было очевидное пренебрежение условностями, которое высказал Геон. Он не требовал от Арона ни почитания, ни даже элементарного уважения. С самого начала разговора, точнее, с приветствия, повелитель дал понять своему гостю, что они равны, и что относиться к нему Арон должен в точности так же, как Геон относится к самому Арону. Следующий момент – повелитель назвал Арону своё имя, потребовав, чтобы никто более не узнал от Арона этих сведений. Это опять подчёркивало их равное положение. И всё это произошло ещё до того, как Геон начал вливать в его, Аронов, мозг ту толику знаний, которую сам Арон, судя по словам повелителя, должен был вывести самостоятельно из уроков, даваемых ему его учителями. Что же означает всё это? Это была простая проверка почтительности, или, возможно, Геон действительно считает, что Арон ровня ему? Если это проверка, то прошёл ли её Арон? Арон постарался припомнить всё – как он себя вёл на встрече, что говорил. Мальчик не видел ничего, что могло бы оскорбить повелителя. Да и интонации повелителя никак не напоминали раздражённые. Итак, пока Арон не выяснит, что стоит за действиями всесильного юноши, он должен быть по возможности более почтительным и менее подобострастным при следующей встрече. Конечно, если эта встреча состоится. А в том, что она состоится, Арон почти не сомневался.