Один из дружинников подскочил к нему и ударил его в живот, и, снова замахнулся, но не успел повторить удар, как раздался голос Дамира.

– Оставь его! – лениво вставая со своего места, Дамир подошел к Вацлаву и Рогнеде. – Ты хочешь справедливости? – усмехнулся он.

Все на площади замерли, никто не издавал и звука. Все внимательно наблюдали за картиной, которая предстала перед ними.

– Да, мы хотим справедливого суда! – резко вставила Рогнеда.

Она сама не ожидала такой дерзости от себя, но не могла вынести того, что Вацлав может один пострадать за их проступок и попытку найти хоть один шанс на спасение. Рогнеда, хоть ей и было страшно, смотрела прямо на Дамира, не отводя глаз, чувствуя, как все органы от напряжения опускаются в низ живота. Он же медленно перевел взгляд с Вацлава на нее. Его лицо в этот момент не выражало ни одной эмоции: ни злобы, ни раздражения, ни презрения, ни усмешки. Он внимательно посмотрел на Рогнеду, а после молча повернулся к ее брату и многозначительно произнес:

– Значит вам нужен суд? – Повисла секундная пауза, после чего он снова продолжил. – Ты из рода… – И, вспоминая их фамилию, Дамир осекся. Абсей же быстро среагировал и шепнул ему ее.

– Да, точно, из рода Дологовых, ничем не примечательного и ничего не давшего государству, хочешь суд? Интересно…

Вацлав смотрел на него молча. Он хотел было сказать что-то, но Дамир не дал этой возможности. Повысив голос, он произнес, словно в шутливой форме:

– Ну, а почему бы и нет? Мы устроим вам суд, и если он признает вас виновными, то твой срок станет пожизненным, а она, – не глядя на Рогнеду, добавил он: – Будет за свиньями убирать всю свою оставшуюся жизнь, или к чему ее там приговорили. Суд пройдет в столице. На этом и решили! – Он резко развернулся и пошел к своему месту, бросив страже: – Увидите их!

Рогнеда лежала на полу в темнице. Солому разнесли по всей камере, и ей совершенно не хотелось ее собирать для того, чтобы переночевать последнюю ночь. Ей было все равно. Она почти не чувствовала холод. Только злобу и горечь. Разговаривать с Вацлавом она не хотела, так как сильно сердилась на него за его опрометчивый поступок и то, что он с ней изначально не посоветовался. Кто знает, к чему его выходка могла привести, и, понимая это, Рогнеда была благодарна богам, что сохранили их жизни. Немного успокоив свою злобу и возмущение, она подползла ближе к камере Вацлава. Их по-прежнему разделяла решетка, а не стена. Хоть какое-то утешение для измученных душ.

– Вац, ты же понимаешь, что шансов нет?

– Не будем спешить с выводами! Мы ведь действительно не занимались разбоями. Тут постарался Володар. А это клевета, возможно, у нас получится сократить срок до года. У нас еще есть время придумать что-нибудь дельное, что вытащит нас отсюда и оправдает! – ободряюще произнес Вацлав.

– Да, брат, возможно, ты и прав. Но поступил ты, не обдумав, ты мог нас этим поступком лишить жизни. Надеюсь, ты это понимаешь? Теперь вся надежда на богов, надеюсь, они будут на нашей стороне и помогут нам!

– Боги всегда на твоей стороне, Неда! И прости меня за эту выходку, я просто решил рискнуть! – виновато произнес юноша.

– Ладно, твоя задумка удалась, наверное. Хотя бы потянем время! – Рогнеда замолчала, но после беспокойным тоном произнесла: – Вац, я не видела мамы на площади и Ивара. Только Дарину, и она пыталась что-то сказать. Мне как-то тревожно. Даже Любавы не было. Никого! – сидя на полу и глядя на брата, Рогнеда не скрывала своей тревоги за семью.

– Да, я заметил, но, может, завтра утром они придут нас проводить. Давай будем надеяться, что уж с ними все хорошо. Иди ложись спать!