Поэтому все двухмесячное ожидание встречи, крещение, уступки и обещания посылать военную помощь закончились отказом в главном – в династическом браке.

И тут возникает новый вопрос: кем же был таинственный родственник княгини, второй человек в посольстве, не названный по имени?

Известный русский историк А. Сахаров, как и некоторые другие специалисты, приходит к выводу, что под этим псевдонимом скрывался принц Святослав, сам «жених». Тем более что в списках посольства упоминалась его свита. А чего ей без князя приезжать?

Афронт Руси был чувствительным, и он отражен по крайней мере в двух источниках. Константин по горячим следам встречи с Ольгой написал, не называя имен: «Не следует идти навстречу варварам с их просьбами о заключении браков с членами императорского дома, не надо, как часто случается, идти навстречу их требованиям…»

С другой стороны, Ольга уехала из Константинополя недовольной, и когда из Византии прибыло встречное посольство с просьбой о присылке обещанной военной помощи, его приняли далеко не сразу и заставили ждать у Почайновской пристани на Днепре два месяца, ровно столько же, сколько тянулось ожидание приема в Константинополе. Причем Ольга передала послу Византии: «Передай послу, что он у меня постоит в Почайне столько, сколько мне пришлось не сходить с судна у вас».

Ученые полагают, что именно унизительный отказ византийского императора в значительной степени определил враждебность Святослава к Византии. Он бросался на Византию как волк, снова и снова старался разрушить византийские планы. И если был у Византии отчаянный и неукротимый враг – так это Святослав, проведший всю жизнь в походах. Причем его гибель явилась результатом происков византийцев, которые, несмотря на мирный договор с русским князем, подкупили печенегов на днепровских порогах, чтобы они устроили засаду и убили Святослава.

Талантливый боевой вождь, неукротимый воитель, бешеный враг – Византия умела избавляться от таких недругов.

А византийская царица появилась на Руси лишь в XV веке, когда вслед за падением Византийской империи, из соображений преемственности, то есть желая показать всему миру, что Русь – наследница Византии, Иван III женился на Софье Палеолог.

Но тогда уже некому было возражать. В Константинополе господствовали турки-сельджуки.

Так его принято называть. Как только его нашли, кто-то назвал его идолом. Вот и приклеилось. Даже в самых научных трудах его иначе не называют.

У нас редко печатают его фотографии. Вроде бы это славянский памятник, но каких славян – западных или восточных, – трудно решить.

Дело в том, что до князя Владимира Святого, который в 988 году крестил Киевскую Русь, славяне на Руси и в западных землях, то есть предки поляков, сербов и чехов, поклонялись своим собственным богам. С точки зрения христианства они были язычниками, хоть и не подозревали об этом. Их пращуры поклонялись Велесу, Роду и рожаницам, Перуну, Микоше, приносили им жертвы. Были у славян жрецы, то есть священники, и звали их волхвами. Леса там населяли лешие и ведьмы, в домах обитали домовые, в реках жили водяные и русалки.

Но почти ничего от этой многовековой веры не осталось. Лишь упрямая человеческая память сохранила приметы и праздники. Есть у нас Масленица, а ведь блин – это горячее Солнце! А Солнце было одним из главных славянских богов.

Когда христианство пришло на Русь, далеко не все и не сразу склонились перед новой верой. Много упрямых голов было порублено, много капищ (то есть святых мест) было сровнено с землей и практически все статуи богов, то есть идолы, были разбиты. Ведь новая религия была религией княжеской, религией власти. Князь был один, бог был один. И подчиняться надо было им, а не старым племенным святыням.