Только потеря новейшего танка Т-62 с секретной аппаратурой убедила в необходимости жесткого ответного удара. В дело вступил реактивный дивизион «Град». До того дня эти установки испытывали только на полигоне. Результат ошеломил всех. Тысяча семьсот снарядов этих современных «Катюш» было выпущено на семь километров в глубь территории Китая. После этого все прекратилось. По нашим подсчетам, было уничтожено около полка – 1500 человек.

Переговоры между Алексеем Косыгиным и Чжоу Эньлаем в пекинском аэропорту

Мао словно ждал этого удара: войска отошли, теперь основным врагом был объявлен Советский Союз. Китай всерьез готовился к войне. Разработку плана обороны поручили Линь Бяо. Первым делом тот дал указания, чтобы всех высших должностных лиц Китая, включая тех, которые подверглись репрессиям, перевезли из Пекина в разные города, рассредоточив по стране. Если будет нанесен ядерный удар, они выживут и потом смогут управлять государством.

Линь Бяо знал, что вскоре после столкновения на границе в пекинском аэропорту прошли тайные переговоры между главой советского правительства Алексеем Косыгиным и премьером Китая Чжоу Эньлаем. Косыгин тогда твердо заявил, что никакой ядерной войны СССР начинать не хочет – это не в наших интересах, мы хотим улучшения отношений. После переговоров Чжоу Эньлай поддержал план обороны Линь Бяо.

Некоторые историки выдвигают гипотезу о том, что на той встрече Косыгиным было сказано нечто большее. Тем более что в Москве, несмотря на все заверения, действительно обсуждались возможные варианты устранения Мао. Рассматривались ракетный и танковый удары по Пекину, вторжение несколькими клиньями на территорию КНР. Ван Мин, бывший соратник Мао Цзэдуна и одно время председатель КПК в Коминтерне, даже предлагал людей, которых можно поставить на руководство новым Китаем.

Вопрос в том, какую роль в этой игре исполняли Линь Бяо и Чжоу Эньлай? Эксперты, которые занимались реконструкцией тех событий, считают, что части этой китайской головоломки удалось сложить лишь недавно. Согласно источникам в американских спецслужбах, происходящее было составной частью многоходовой комбинации «Гора нефритовой башни». Ключевая роль отводилась министру обороны. По мнению некоторых историков на Западе, Советский Союз должен был сымитировать нанесение удара по Китаю – это дало бы министру обороны повод объявить военное положение, взять Мао под охрану и возглавить страну.

Но в июле 1971 года в обстановке строжайшей секретности в Пекин неожиданно прилетел советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер. Мао решил найти нового сильного союзника. О секретных переговорах стало известно в Кремле. Предположительно в этот момент операция перешла в активную фазу. Линь Бяо дали понять, что окажут необходимую помощь для смены власти в Китае, но план «Гора нефритовой башни» пришлось спешно пересматривать.

Поводом послужило то, что Мао Цзэдун в 1970 году, работая над новой редакцией конституции КНР, обнаружил, что там сохраняется должность председателя КНР. Занимавший ее прежде Лю Шаоци к тому времени уже умер – собственно говоря, был замучен хунвейбинами, – и должность оставалась вакантной.

Мао предложил изъять эту строку из конституции. Простым росчерком пера Великий Кормчий обезопасил свои позиции: в случае переворота Линь Бяо уже не мог формально встать во главе страны. Стало ясно: Мао что-то подозревает. Линь Бяо понял: надо спешить.

Спешно разрабатывается новый план, более простой: физическое устранение Мао. Разработкой занимается сам Линь Бяо и его сын Линь Лиго, офицер Генштаба ВВС. Операция получает кодовое название «Тезисы о проекте 571». Так называемый Проект 571 назван так потому, что цифры «5», «7», «1» одновременно означают нечто иное. Если написать их другими иероглифами, это будет означать вооруженное восстание. В документах заговорщики фигурируют под кодовыми обозначениями. Мао Цзэдун получает псевдоним «Б-52» – как тяжелый американский бомбардировщик.