Он чиркнул спичкой, зажег толстую желтую свечу, которая стояла в банке с окурками.

– Может, все же расскажешь о своей боли?

Филин какое-то время колебался.

– Правосудие для дураков. У кого власть и деньги, тот и на коне… Моя история до банальности проста. Я как нормальный мужик отомстил за поруганную честь моей сестры. И за это – я такой как есть… Но мои проблемы тебя не касаются… А вот телефон дружка, который подбросил нам эту работенку, ты получишь. В память, так сказать, о прежней дружбе.

Филин поднял с пола пустую пачку из-под сигарет, долго шарил в карманах пиджака, висевшего на стене около кровати. Наконец отыскал огрызок карандаша, нацарапал на пачке цифры. Он был изрядно пьян, но говорил связно, будто чеканя каждое слово.

– Его кликуха – Ежик… И поверь мне, больше о нем знать – себе во вред. Обратишься в самом крайнем случае. Скажешь, от меня… Фотографию свою возьми, да руками не лапай, бумага глянцевая, чем черт не шутит… Если повезет – снимешь отпечатки пальцев того, кто поставил на тебе крест. Моих пальчиков не ищи – нету, Прыща – тоже. И еще. Фотку Гнилого, если осталась, – Филин обвел пьяным взглядом дом и ткнул пальцем в угол, где стояла кровать, – положу под матрац, – он зашатался и неуверенно двинулся к кровати, на ходу прикурив сигарету.

Филин, раскинув руки, захрапел. Бусел вытащил зажатую в пальцах сигарету, сел к столу, осторожно подвинул фотографию поближе к свечному огарку, стал рассматривать.

Свеча догорала, и теперь от нее было больше копоти, чем света. Бусел всматривался в лица друзей и коллег. На кровати зашевелился Филин.

– Не можешь насмотреться? – язвительно хохотнул он. – Ну-ну, смотри, кто подмигнет – тот и злодей, вдвое, а то и втрое хуже меня.

– Мне нужно в Минск. И чем скорее, тем лучше.

– Спешка нужна при ловле блох, а в твоем случае это на руку врагам, да и мне сразу кранты будут.

– А ты им зачем?

– Как только ты объявишься под своим именем, словом, рассекретишься, мне конец, будут искать и милиция, и мафия… Я же им свинью подложил, а это по нашим законам не прощается… Но я рассчитываю, что и ты не дурак, сам голову в петлю не всунешь. А пока будешь разбираться, обидчиков своих искать, я исчезну, а с деньгами Филин всюду барин.

Квартира, где Ядя и Короленя провели ночь. Колесник и Короленя продолжают разговор. Колесник вербует депутата. Он сидит в кресле, Короленя – на широкой тахте.

Колесник:

– Перейдем к делу.

Короленя возмущенно:

– Нет-нет! Никаких дел! Во-первых, меня интересуют мои обязанности. Во-вторых, сколько мои услуги будут стоить?

– Работа так себе, плевая, а вот заработок обещаю неплохой.

– Принцип «кто не работает, тот ест» меня устраивает, – хохотнул Короленя.

– Ну ты! Свой идиотский смех забудь раз и навсегда, станешь делать то, что скажу, не то…

Короленя дрожащими руками схватил бутылку, и, обнаружив, что она пустая, поставил на место.

– Для начала мне нужна льготная растаможка на продукты питания и надежные бумаги на транзит через Беларусь в Россию, – сказал Колесник.

– И это все?

– Нет. Еще нужна твоя дипломатическая неприкосновенность. Детали обговорим потом, а чтобы веселей на все смотрел, обещаю с каждой сделки один процент с прибыли.

– Жидковато для человека моего ранга…

– А вдобавок – жизнь на воле, – Колесник щелкнул тумблером магнитофона, замаскированного под ящик на подоконнике, вытащил шнур микрофона, бросил на пол. – Наш разговор тоже записан, так что, уважаемый Иван Федорович, мы теперь в одной лодке.

Короленя молча поднял с пола плащ, набросил его на плечи и направился к выходу. В двери приостановился и, не глядя на Колесника, пожал плечами: