– Давай к колодцу, – Филин подтолкнул Бусла в спину. (Филин остановился у двери – значит, Бусел позади него, и Филин не может подтолкнуть его)

Минск. В комнату, в которой спят Ядя и Короленя, входит Колесник. Он садится на кровать и гладит Купрейчик. Заметив, что Ядя проснулась, он приложил палец к губам и, показав рукой на дверь, вышел.

На другой половине большой, чуть ли не на всю комнату, кровати, положив руку под щеку, тихо посапывал Короленя.

Ядя, прихватив одежду с собой, вышла. На кухне за столом сидел Колесник. Ядя быстро оделась.

– Иди, пропусти рюмочку, – пригласил Колесник и, тихо хохотнув, добавил: – Заслужила…

– Мне нужно ехать.

– Спешишь, не хочешь быть свидетелем?

– Об этом не договаривались. И пить не буду, сегодня на работу.

– А я выпью, – Колесник смотрит на Ядю блестящими, похотливыми глазами. – Ты была великолепна, особенно ночью…

– Ты о чем? – насторожилась Ядя.

Колесник, который не спеша цедил коньяк, вытащил из кармана несколько фотографий.

– Ты же обещал… – Ядя устало опустилась на табуретку.

– В наше время нельзя верить обещаниям. Твой Иван Федорович не дурак, понимает, что к чему, и теперь будет делать то, что я скажу. Наш бизнес переходит на новый уровень.

– Отдай снимки.

– Бери, на память. Мы все сняли на видеокамеру.

Ядя потянулась к рюмке, но не удержала ее, та опрокинулась и коньяк разлился по белой скатерти. Колесник снова наполнил до краев.

– Выпей и поезжай. Мне пора будить этого козла и доводить дело до конца. Время платить по счетам.

Ядя выпила, машинально сгребла со стола фотографии, бросила их в сумочку и поплелась к выходу.

На улице было темно и тихо. Ядя шла через детскую площадку к машине.

В машине ждал коротко стриженный верзила. Увидев Ядю, он выскочил ей навстречу, услужливо открыл дверцу. Она опустилась на переднее сиденье, равнодушно бросила:

– Поехали.

– Домой или, может, ко мне? – верзила, не владея собой, всем телом подался к Яде, одной рукой схватил ее за плечи, вторая скользнула женщине за пазуху.

Ткань затрещала… Бюстгальтера под ней не было и, увидев белую упругую грудь, стриженный словно обезумел.

– Я ночью все видел, – пытаясь поймать мокрым ртом губы Яди, шептал он. – Поехали ко мне, я… я… – у верзилы перехватило дыхание, – я заплачу…

Обида обожгла Ядю, женщина с отвращением плюнула в глаза верзилы и дикой кошкой впилась ногтями в ненавистное лицо.

– Ты, сука! – стриженный отшатнулся и, защищаясь, выставил перед собой руки. – Ты что, падла, сдурела?

Он ошалело смотрел на Ядю косыми глазами, из носу струилась кровь. А когда в руках у Яди появился пистолет, который она вытащила из сумочки, глаза у верзилы едва не выскочили из орбит.

– П-прости, я п-пошутил…

Но Ядю уже ничто не могло остановить, она ткнула пистолет стриженному в пах.

– За падлу, за то, что ты хотел со мной сделать, отстрелю…

– А-а-а! – закричал верзила, от него вдруг пахнуло вонью.

Ядя зажала пальцами нос, опустила руку с пистолетом и нажала на курок. Глухо хлопнул выстрел, верзила от неожиданности подпрыгнул, ударился головой о верх кабины и жалостно заскулил. Он долго шарил рукой, нащупывая ручку, наконец открыл дверцу и вывалился из машины. Несколько метров стриженный полз по тротуару, потом поднялся и, прихрамывая на левую ногу, потащился к подъезду.

– Расскажи обо всем своему шефу! – крикнула Ядя и злорадно засмеялась.

Она села на место водителя и резко бросила машину в ночной город.

Погожий день. Солнце в зените. По реке по пояс в воде бредет человек. Он часто наклоняется, только голова над водой, и шарит руками в затонувших корчах под большими камнями. (Возможна подводная съемка.) Изредка в его руках появляется пойманная таким способом рыба (иногда большая). Он бросает ее на берег. Тут же рыбу поднимает мальчик лет десяти и прячет в мешок. Идут молча. Рыбак в очередной раз обходит большой корч под водой, шарит руками в его сучьях, и вдруг всплывает утопленник. Рыбак в испуге пытается бежать на берег, но потом возвращается, кричит мальчику: