– Да навострил он уши свои, подслушивает, – миролюбиво каркал ворон.

Только кот тоже в долгу не остался, как только ворон замолчал, он тут же мяукнул:

– Да это ты тут хвост распустил, смотри, поймаю, все перья повыдергиваю и Славену отдам, пусть он пишет ими сказки свои, все для дела сгодятся.. А то разлетался тут, одна морока от тебя.

Богатырь чем больше слушал, тем меньше понимал, о чем это кот с вороном говорят.

Долго он горевал, но Змей Горыныч, когда жалобы его услышал, то его успокоил, говорил, что нельзя знать языка, если крылатые выражения не выучил. Так и будут тебя дурачить коты ученые и мудрые вороны, потому что ученье свет, а не ученье – тьма

– Никогда ничего не поймешь, придется тебе поучиться немного, чтобы кот и ворон над тобой не смеялись.

Добрыня с этим согласился, а что делать прикажете?

В то утро все обитатели Лукоморья были радостные, вкусно пахло блинами и еще чем-то жаренным – праздник приближался.

– Сделай ладом оладьи о, Ладушка, – на все лады распевал кот, – наверное, какую-то новую песенку сочинял.

– И в доме все ладно, и в мире все сладится.

Звучали это слова как-то необычно, словно он заговор какой творил.

– Ты чего это, колдуешь? – спросил у него царь Горох.

Он шел куда-то в дремучий лес, но остановился и прислушался к песне кота Баюна, больно интересной она ему показалась.

– А как же, дал мне задание Славен, надо мне для богини нашей песню хорошую сочинить, чтобы там было побольше слов с ее именем связанных.

– Я и не знал, что их так много, – царь удивленно почесал макушку, – точно век живи, век учись, а дураком помрешь.

– Так ведь и богиня самая главная, – отвечал ему кот, – она за любовь и гармонию, которая у нас ладом называется, издавна, отвечает.

– А какие они – оладьи, никогда их не пробовал, – спросил воин.

– Вот весна будет, и напекут тебе их кругленьких да горячих, как солнышко наше, – говорил чародей.

– О-лад-и – это кусочек солнечного тепла, которыми сама Лада нас угощает, чтобы мы крепкими да ладными стали, на огне их пекут, а в нем вся сила славянская и жизнь сама, – стал рассказывать Змей, он больше обо всем этом знал-ведал, потому как праздники солнечные шибко любил.

– Делают их ладом, чтобы было счастье в дом, – снова стал распевать кот.

Он был так счастлив, что прямо стихами и говорил.

Они помолчали, потом кот повернулся к Добрыне:

– А ты придешь к нам на оладьи? Их на праздник сама Баба Яга будет печь, а какие они у нее вкусные получаются, одно объедение.

– Ладненько, – неожиданно отвечал тот, хотя вроде и слова такого не знал.

– Вот и лады, – заверил кот.

– А ты жениться собрался? – спросил у него царь Горох, он давно уже слышал их беседу, вот и свое царское слово захотел вставить.

– Да нет, с чего бы это, и невесты у меня нету пока, – смутился богатырь.

– Лады – это помолвка – есть что-то чего, и ты не знаешь, – улыбнулся он.

– Нет, жениться не хочу, оладьями угостишь, буду гость тогда, а гость – тот, кого угощают.

– Ладно, только не забудь, что в гостях хорошо, а дома лучше.

Долго они еще говорили, сколько хороших слов с Ладой и с весенним праздником было связанно, и между ними тоже был тогда лад, не ругались они совсем, не спорили даже. Такое только ранней весной, когда мир просыпается и случается. Вот и слова – то все волшебные оказались.

Подошел Славен к богатырю Добрыне, как обычно, спокойно, приветливо улыбнулся, спросил, как у него дела.

А богатырь какой-то странный в этот раз был. Глаза горят от ярости.

Схватил он учителя своего, да и давай за пояс запихивать. И так старательно запихивает, прямо беда с ним. Едва опомнился чародей, да вырвался от него, а то бы точно за поясом оказался.