Выхватив склянку, Ванзаров воткнул пробку в горлышко:

– Это мальчишество – совать нос куда не надо.

По щекам поручика текли слёзы.

– Простите, Родион Георгиевич, я случайно, – проговорил он, давясь кашлем.

– Голова кружится?

– Да… Немного… Мутная… – Бранд потряс головой и потёр виски. – Ну и запах у ванили. Никогда не думал…

– Не доверяйте этикеткам.

Склянка отправилась в карман пальто. Ванзаров подошёл к окну, отодвинул штору. Отсюда каток Юсупова сада открывался под небольшим углом. Картина как у малых голландцев: лёд и конькобежцы, зима во всей красе и катание на коньках.

Вернув штору на место, Ванзаров подошёл к туалетному столику. На нём дожидались маленькое круглое зеркальце, коробочка для пудры, флакон для духов, рамка для фотографии и две вазочки для цветов. Без цветов. Растение с узкими колючими листьями торчало из цветочного горшка. Посреди столешницы в хрустальной пепельнице скорчился пепел с уцелевшим уголком игральной карты. Около него свернулась червячком сгоревшая спичка. Прикасаться нельзя, пепел рассыплется и погибнет окончательно. Ванзаров подозвал Бранда:

– Сможете прочесть?

Поручик шмыгнул носом, поморгал покрасневшими глазами, сощурился:

– Кажется, в букву «М» вписана «I» с точкой.

– Что над ней?

– Могу разобрать: «шаг». Вроде карту игральную сожгли. Туз червей.

– Когда двое видят одно, так и есть, – сказал Ванзаров, возвращая пепельницу с огарком на место.

Бранд утирал нос, продолжавший безобразить:

– Родион Георгиевич, что с мадемуазель Гостомысловой?

– А что с ней?

– Где будем искать?

– Не поверили Иволгину?

– Он ошибся. Разве может приличная барышня жить в таком месте? Тут бланкетки с клиентами номера берут… Никогда не поверю.

Скомкав платок, Бранд выразительно засопел.

– Заключим пари?

Бранд слышал о невероятных способностях Ванзарова угадывать. Доходили сплетни, что чиновник сыска то ли обманывает, то ли фокусы показывает. Ну не может человек обладать такой безграничной проницательностью, как смотреть сквозь стены. На всякий случай поручик воздержался.

Они вышли в коридор. Андреев тёрся поблизости. Ему было приказано номер не убирать, прислуге держаться подальше. Ванзаров демонстративно запер замок и опустил ключ в карман.

– Господин Куртиц оставил багаж в кладовой?

– Не имеем такого помещения, – ответил Андреев почтительно. – Не припомню, чтобы у Ивана Фёдоровича были чемоданы.

– Лакированный ящик для сигар держал в руках?

– Не припомню, прошу простить. Гостей было много, суета-с. – Андреев был уверен, что полиция не станет докапываться.

За что и поплатился.

– С бланкеткой ругались, не хотела двойную цену платить за номер? – спросил Ванзаров, как о житейском деле. Действительно, хозяин гостиницы просто обязан обирать проституток, которым сдаёт номера. Иначе чем с приставом делиться.

Андреев беспомощно улыбался. Догадливость сыщика испугала. Он обратил взор к поручику. Бранд был непроницаем. Как закон. Который каждый старается обойти.

– Ну что вы, как можно-с. У нас приличное заведение…

– У вас остановилась мадам Гостомыслова? – продолжил Ванзаров.

– Именно так-с… Мадам из Москвы, с дочерью, почтенная дама, вдова генерала.

Ванзаров обменялся взглядом с поручиком: «Проспорили?» Бранд выразил только: «Как угадали?» И похвалил себя за благоразумие.

– В каком номере?

– Здесь, в пятом-с. – Андреев указал рукой по коридору.

Дверь четвёртого номера была прикрыта неплотно, оставалась узенькая щёлка. Ванзаров указал пальцем:

– Номер свободен?

– Сдан-с… Желаете опросить жильца? – Андреев явил готовность помочь.

– Не задерживаю.

Когда полиция «не задерживает», это приятная новость. Андреев поклонился и удалился. Не слишком далеко, за угол коридора.