Стена зашаталась и дрогнула, тогда, удвоив усилия, медведь стал расшатывать преграду. Он наваливался на нее плечом, толкал лбом, цеплялся когтями и тянул к себе, наконец, отступив, он с разбега бросился на нее всей тяжестью своего массивного тела. Обнаружив слабое место у основания стены, медведь сосредоточил на нем все удары – это место было недосягаемо для людей, и они не могли помешать разрушительному натиску противника. Тогда и охотники быстро изменили способ защиты: Мелик и Сом подперли бревнами опасное место, и стена перестала шататься. Верный же высунулся в отверстие и подстерегал мгновение, чтобы метнуть дротик в глаз противника. Вскоре медведь заметил, что слабое место в преграде перестало шататься от его толчков, и это непостижимое явление, шедшее вразрез со всем его долголетним опытом, озадачивало и раздражало его. Медведь отошел на шаг, сел на задние лапы, недоверчиво тряхнул головой, а затем снова попробовал расшатать стену. Когда и на этот раз преграда не поддалась, медведь пришел в ярость и оставил всякую осторожность. Отверстие, которое медведь заметил в стене, притягивало к себе, и зверю казалось, что здесь он найдет свободный проход. С разбега медведь бросился на него, дротик просвистел и впился ему в веко, но уже ничто не могло остановить сокрушительного натиска этого живого тарана. Стена рухнула. Мелик и Сом отскочили в глубину берлоги, а Верный не успел сделать этого, чудовищные лапы медведя подмяли охотника – и послышался треск ломаемых ребер. Верный не мог противостоять огромной силе гиганта – и покорный, беспомощный, как лошадь, настигнутая львом, оказался в смертельном оцепенении.

Мелик сперва растерялся от неожиданного прорыва зверя через их укрепления, но взял себя в руки, увидев опасность, угрожавшую его другу Верному, загорелся воинственным пылом. Он, отбросив ставший не нужным топор, обеими руками схватил свою узловатую палицу. Медведь заметил его движение и, отложив расправу со слабым противником, с грозным рычанием шагнул навстречу Мелику. Но не успел зверь пустить в ход свои страшные когти и клыки, как палица вождя молниеносно хватила его по челюсти. Удар, нанесенный искоса, был не очень силен и не опасен, но пришелся по чувствительным местам и причинил такую боль, что хищник осел и завыл. Второй удар палицы упал на несокрушимый череп – это была ошибка, медведь почти не почувствовал боли, и только яростно зарычал на дерзкого врага. Мелик отпрянул в сторону и притаился за выступом скалы. Обезумевший от боли и бешенства медведь снова слепо кинулся на него, взмахнув лапой, медведь разнес выступ, за которым прятался вождь. Мелик в самую последнюю секунду отскочил в сторону, и огромный зверь со всего разбега ткнулся мордой в базальтовую стену. Оглушенный ударом, медведь зашатался. Воспользовавшись этим, Мелик с такой силой хватил медведя палицей по спине, что у того хрустнули позвонки. Зверь зашатался и упал. Мелик в упоении победы бешено колотил его палицей по ноздрям, по лапам, по челюсти, а в это время Верный и Сом вспарывали медведю брюхо топорами. Когда, наконец, окровавленная туша перестала содрогаться, охотники молча переглянулись – это был торжественный момент. Мелик вырос в глазах молодых охотников: ни Енох, ни Дикий, сын Саблезубого, ни один из тех великих воинов, о которых рассказывал старый Ворон, не могли похвалиться победой над серым медведем.

Следующий день прошел без приключений и в сытости. Мелик и его спутники, все время безостановочно двигаясь на юг, давно уже миновали степь. Теперь они шли по густому лесу и, казалось, что темная чаща никогда не кончится. Изредка встречались поляны, поросшие высокой травой, болота и небольшие озера, за которыми снова начинался лес. Буйный растительный покров то взбирался на холмы, то спускался в глубокие овраги и пропадал, тогда охотники вновь вынуждены были идти через огромные степные просторы. Все виды растений и все породы животных водились в лесу, по которому пролегал путь охотников. Здесь можно было встретить саблезубого, а может, и самого пещерного льва, вепря и волка, лань и оленя, носорога, кабана или косулю. Может быть, в этом лесу водились даже львы-великаны – редчайшая порода хищников. Кое-где виднелись широкие просеки, устланные растоптанными ветвями и вырванным с корнем молодняком – неоспоримое свидетельство соседства мамонтов, стадо которых причиняет лесу больший ущерб, чем самые сильные бури и ураганы. В этом опасном месте воины находили обильную пищу, но и сами могли стать добычей любого крупного хищника.