– Вот почему я тебе говорю, что на людоедов нужно спланировать и открыть охоту до полного их уничтожения, – завершил свой рассказ учитель.

– Если Мелик или Вепрь справятся, то людоеды погибнут без огня. Будем ждать, а пока готовтесь к защите.

Мелик, Верный и Сом целый день шли по степи. Зеленый покров ее был еще в полном расцвете. Солнце сушило траву, ветер колыхал ее, разнося бесчисленные запахи, которыми был напоен воздух. Монотонная и однообразная, на первый взгляд, степь таила в себе бесконечное разнообразие злаков, трав и цветов, насекомых и животных. Плодородие ее было неистощимо. Среди необозримых зарослей злаков ютились островки дрока, вереска, шильника, зверобоя, шалфея, лютиков кресса. Местами виднелись участки голой почвы, устоявшие против натиска сомкнутых колонн растительной армии. Но за этими плешинами снова начинались сочные пятна мальвы, шиповника, красного трилистника и зеленых кустарников. Однообразие равнины нарушали то невысокий холм, то глубокий овраг, то пруд, кишащий насекомыми, лягушками и тритонами. Одинокая скала высилась в траве, словно мастодонт на пастбище. Стада оленей мелькали на горизонте, зайцы скакали в высокой траве, удирая от волков и собак. В воздух тяжело взлетали стаи куропаток, над степью носились вороны, легкокрылые вяхири, грузные дрофы. С места на место перебегали табуны диких лошадей, неспешно и солидно выступали зубры. Из рощи выходил, неуклюже переваливаясь с боку на бок, огромный и страшный серый медведь, победитель саблезубого.

Вечером Мелик, Сом и Верный расположились на привал у подножья кургана. Они не прошли за день и десятой части пути. Сколько видел глаз, кругом расстилалась однообразная и печальная, в этом сумеречном полусвете, степь. Последние лучи солнца догорали на облаках – и вид этого моря огня напомнил Мелику о том крохотном язычке пламени, который он должен был добыть. Казалось, стоило лишь взобраться на вершину холма и протянуть сухую сосновую ветвь к облакам, чтобы искра небесного огня воспламенила ее.

Тучи над горизонтом потемнели, но неясный багрянец еще долго мерцал на темном фоне неба. Одна за другой стали вспыхивать сверкающие точки звезд. Поднялся легкий ветерок. Каждое мгновение из мрака могли появиться саблезубый, волк или медведь, хотя они редко охотятся на равнине; стадо зубров могло растоптать хрупкую человеческую плоть; волчья стая представляла грозную опасность для беззащитных людей – количество придавало волкам силу крупных хищников, а голод вооружал их храбростью.

Охотники поужинали сырым мясом – это был грустный ужин, они отвыкли от сырой пищи. Затем Мелик первым встал на стражу. Всем существом он внимал каждому дыханию ночи. Глаз его улавливал движения теней, блеклое свечение тумана; слух различал шепот ветерка, шелест травы, полет насекомых, бег животных и шорох змей; он слышал вопль шакалов, отличный от воя волков, стрекотание кузнечиков и дальний клекот орла; ноздри его впитывали сладостный аромат цветов, свежее дыхание травы, острый запах хищников и зловоние гадов; кожа его ощущала малейшее дуновение ветерка, будь то волны влажного холодка или приступы сухого тепла. Жизнь была полна опасностей, и все проявления ее таили в себе угрозу. В неустанной борьбе с окружающим мог выжить только бдительный, сильный и хитрый воин. Мелик настороженно высматривал в темноте приближение когтей, раздирающих плоть, клыков, дробящих ее, или горящих угольков глаз пожирателей живого тела.

Многие из хищников, учуяв присутствие сильного зверя – человека – отбегали, не задерживаясь. Так пробежали мимо волки – челюсти их так же мощны, как и саблезубого.