– А вам известно, что означает вот этот …элемент? – генерал ткнул пальцем в угол чертежа, где на пожелтевшей от времени бумаге был явно виден некий контур, обозначенный пунктиром.

Лавров склонился чуть ниже, и какое время изучал изображение.

– Никак нет, – он отрицательно мотнул головой.

– Вам приходилось раньше видеть этот чертеж, подполковник?

– Нет, товарищ генерал, – ответил Лавров уверенным и спокойным тоном.

– Как нет? Ведь Вы же должны быть основательно ознакомлены с этими помещениями.

– Совершенно точно, товарищ генерал. Мне знаком чертеж, как таковой, но я уверен, что не именно этот чертеж. Я не мог не обратить внимания на такую серьезную деталь, как эта.

– Вы уверены.

– Абсолютно.

Можно было бы усомниться в такого рода заявлении, если бы оно звучало из уст какого-нибудь другого человека, но не Лаврова. Подполковник был известен, как исключительно честный человек. Поэтому генерал Снежин, чуть вздохнув, спросил:

– А что находится в этом углу?

– Ничего, товарищ генерал. Паркетный пол.

– Хм…, – генерал потер ладонью широкий лоб и какое-то время задумчиво молчал.

– Ну, и что вы думаете? Что это должно быть такое? – наконец спросил он после продолжительной паузы.

– Судя по изображению, это должен быть вход в подпол или погреб. Позвольте взглянуть.

Подполковник снова наклонился над чертежом, глядя в его нижний правый угол.

– Я уверен, что этот документ мне не встречался ни разу. Самый ранний документ, который мне приходилось исследовать, был датирован как минимум двадцатью пятью годами позже.

– Мм…, ага. Тогда, взгляните так же и на это.

Генерал положил перед Лавровым еще один чертеж, на котором была видна лишь та часть цокольного этажа, где начинался пунктирный контур. Далее на чертеже было показано продолжение этого контура.

– А, ну, теперь ясно. Это явно подземный ход, – уверено сказал Лавров.

– То есть, Вы хотите сказать, что под паркетным полом есть подземный ход.

– Нет, этого я не хочу сказать, – совершенно невозмутимо ответил Лавров. Некоторых раздражала такая его прямота, но Снежину она наоборот нравилась. Ему с подполковником было легко, так как он всегда говорил только то, что он думал.

– Тогда, объясните мне, что именно Вы хотите сказать?

– Только то, что на данном чертеже изображен подземный ход протяженностью, судя по монтажу, в пару десятков метров.

– А что может быть там сейчас? – Снежин внимательно прищурился.

– Все что угодно. Чертежу почти сто лет. За это время этот ход могли засыпать уже несколько раз.

– Да, но об этом нет никаких упоминаний в документации по этой башне, – поднял брови генерал.

Лавров пожал плечами.

– Времена были смутными, товарищ генерал.

– Хм…, – Снежин какое-то время хмуро размышлял над сказанным. Лавров терпеливо ждал.

Наконец генерал потер лицо ладонями, и устало сказал:

– Мне бы хотелось, чтоб Вы проверили, что там есть, подполковник.

– Потребуется специальное разрешение, товарищ генерал. Это, все-таки, вторая башня.

– Я помню об этом, – Снежин понимающе кивнул. – Думаю, в существующей нестабильной обстановке мне не составит труда получить разрешение.

Стена оказалась двойной. Это было странно. Андрей такую встречал впервые. Обычно, если в тоннеле встречалась перегородка, то она была сложена в полкирпича, или же, максимум, в кирпич, но эта стеночка была исключением. Она была сложена в полтора кирпича, и это делало еще более удивительным тот факт, что от простого удара ноги в стене образовалась сквозная брешь.

Конечно, они и не пытались разобрать всю стену, а лишь проделали в ней достаточно большое отверстие, чтобы через него можно было при необходимости пробежать в полный рост, не пригибаясь.