Но прислушаться к мудрому совету в тот день мне было недосуг. В итоге я даже не заметил, как снова оказался на улице, только со свёртком в руках.

– Не примечал раньше в тебе такой безумной расточительности, – ухмыляясь, нараспев протянул Габриэль.

– Нам сделали скидку, – проворчал я.

– Жалкие пятьдесят левков? Это не скидка, а милостыня. Ты, верно, сошёл с ума, что начал раскидываться такими деньжищами. Или на капитанской должности так много платят?

– Поменьше, чем в Сером трибунале.

– Много ты знаешь, – отмахнулся Ремиц. – В Трибунале работают за идею. Мир спасают. Какие уж там деньги…

«То-то у вас феи на довольствии», – едва не брякнул я, припоминая всем известную тягу крылатого народца к блестящим камешкам. Эти мелкие пакостницы соглашались работать только за самоцветы.

– …хотя, конечно, жалованье присутствует, – продолжал разглагольствовать Ремиц, – в качестве утешения за невзгоды. И мне, видимо, придётся им воспользоваться, чтобы накормить легкомысленного транжиру обедом. Ты же наверняка отдал этому седому бандиту всё, что было в кошельке?

Пришлось кивнуть.

– Что и требовалось доказать. Любовь зла, слепа и чрезвычайно глупа. Идём!

До отправления судна в Кипеллен оставалось ещё около двух часов, так что мы действительно успевали отобедать.

Когда Габриэль увидел в моих руках бокал вина, насмешливые морщинки у его глаз разгладились.

– Неужели? – настороженно протянул он.

Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.

– Благодаря этому перстню и способностям Аланы. Так что моя безумная расточительность не так уж и безумна.

– Вынужден согласиться. И как тебе новая жизнь?

– Прекрасно, – отхлебнув вина, заметил я.

Ремиц кивнул.

– Искренне рад.

– Обо мне ты теперь знаешь всё, а как твои дела?

– Так же, всё так же, – пожал плечами Габриэль. – С того паршивого дня мало что изменилось. Поменял преподавательское кресло на дознавательское, а в остальном всё одно. Любовей не заводил. Деньгами не раскидывался. Ничего интересного. Меня даже никто ни разу не вылечил от мучительного дара.

Он разрезал заказанное жаркое и начал медленно жевать, но мне не терпелось задать главный вопрос.

– Вернуться не хочешь?

– Куда? В сырой, холодный городишко, заваленный трупами по вине моего брата? Нет, что-то не хочется. Правда, – Ремиц прочистил горло, – на пару недель заехать придётся. Меня отправили разобраться в одном щепетильном деле. Деталей сообщить не могу, в Трибунале не любят выносить сор из избы, тем более, когда замешаны столь влиятельные персоны.

Я кивнул.

– Если нужна помощь, Управление в твоём распоряжении. Поплывёшь вместе со мной?

– Непременно. Иначе тебе даже за билет заплатить будет нечем.

Спорить было бессмысленно. Поэтому пришлось поковыряться в бифштексе и похрустеть зелёным салатом с жареным картофелем. Соусы в Зодчеке делали неплохие, а вот остальная часть блюд оставляла желать лучшего. Поэтому моё предпочтение оставалось за тем, чего я так долго был лишён. Вино, напротив, отличалось терпким ароматом и богатым послевкусием. Такое можно смаковать часами, и не надоест. Только будет раскрываться с новой стороны.

– Вижу, ты и правда живёшь по-другому, – доев жаркое, ухмыльнулся Ремиц.

– А ты нет? Слишком любишь свою драгоценную загадочность?

Габриэль эффектно приподнял бровь.

– В чём ты подозреваешь меня на этот раз?

Отставив на время бокал, я задал ещё один мучивший вопрос.

– В том, что хочешь найти виновника смерти своего брата, которого до сих пор не нашли.

Ремиц невозмутимо вытер рот салфеткой и встал.

– Нет, – он задумчиво посмотрел на меня и предложил: – Времени у нас с избытком, так что предлагаю пройтись до пристани пешком. Знаешь, на Янском архипелаге считают, что после обильного приёма пищи надо сделать не менее тысячи шагов. Тогда пища лучше переварится, а сам человек станет бодрее и собраннее. Проверим?