– Не говори ерунды, братишка. Учитель нас хорошо обучал, и я знаю, что таким, как Варх нельзя лукавить, потому что от этого они теряют способности и их глаза становятся нормальными, как у людей. У Варха этого, напротив, – глаза белые, как магическое пламя и зрачков в них почти уже нет. Если он достиг такого уровня совершенствования дара, то уж точно не ради меня будет его понижать.

– Мадам мачеха будет злиться, – сказал мальчик.

– С чего ты, кстати, стал называть ее так? – спросила Вилерия. – Звучит как-то глупо.

– Так ведь она сама так мне велела на днях, – ответил мальчик, – вызвала меня к себе, долго поучала, говорила, что по доброте своей не отослала меня к тетке жить, а оставила у себя. Говорила, что почти уже жена моему отцу и, следовательно, может считаться мачехой.

– Да, уж! Еще не жена, но мачеха уже. Ири, у нас есть, чем перекусить? – обернулась к молчавшей сестре Вилерия.

– А? Что?

Синеглазая девушка, вырванная внезапно из своих раздумий, часто заморгала. Она не проронила ни слова с тех пор, как Вилерия влетела в дом и попыталась быстро все рассказать о случившемся, а также предупредить сестру, что скоро в их доме будут гости из столицы. Луоку девушки светился слабым фиолетовым светом у нее на руках.

– Сестричка, тебе нехорошо? – спросила Вилерия.

– Ири, ты в порядке? – беспокойно взглянул на нее Олан. – У тебя странные глаза.

– Да, да, конечно, – поспешила успокоить обоих девушка. – Я… я просто задумалась над тем, что рассказывала Ви.

– Ну, ладно тогда, – успокоился мальчик и потер живот, – а кушать и вправду охота.

– Сейчас, погодите.

Иринея встала из-за стола и по-быстрому разогрела суп, разлив его в три тарелки. Пока они утоляли голод, Иринея ни в какую не стала участвовать в разговорах и вскоре куда-то ушла, оставив младших доваривать травяной настой и допекать тыквенные кексы к приходу ищеек, если вдруг те захотят перекусить.

– Как думаешь, куда она ушла? – спросил мальчик, разглядывая в печи оранжевые комочки теста.

– Не знаю, – ответила Ви, – должна ведь скоро вернуться. Она же по-настоящему, как хозяйка этой усадьбы: не должна пропустить приход гостей.

Время шло: кексы сверкали румяными оранжевыми боками на блюде, настой уже остыл и ждал своего часа, Иринея так и не вернулась.

– Иринея! Иринея! Где ты? – требовательный голос Фулии разносился по дому.

Женщина зашла на кухню и сердито поджала губы, увидев младшую дочь и Олана.

– Где она?

– Кто? – переспросили оба.

– Сестра ваша, где, спрашиваю!? – повысила голос женщина.

– А зачем она вам, мадам мачеха? – спросил Олан.

– Мне нужно подготовиться, – скривилась женщина. – Я приглашена к старосте вечером и говорят столичные маги будут там сегодня. Староста приглашает только самых красивых дам к себе: хочет произвести впечатление на гостей из столицы и развлечь стражей. Мало ли в столице не видели таких красавиц.

Фулия трижды сказала о столице – этот момент очень ее волновал. Вилерия и Олан переглянулись. Мальчик нахмурился, выразительно глядя на сестру, как бы намекая ей, что вдруг все же этот страшный лысый Варх ее обманул и никто не станет навещать их дом сегодня.

– В чем дело? – заметила их переглядывания женщина. – Еще раз спрашиваю, где Иринея? У меня мало времени, чтобы ждать, пока вы сообразите.

– Не знаем мы, – прозвучал одновременный ответ.

– А кто должен знать? – раздражалась женщина.

– Мы не знаем, – снова прозвучало в два голоса.

Фулия развернулась, стремительно вышла из кухни и именно в этот момент раздался громкий стук дверного молотка в прихожей.

– Пойду открою, – сказала Вилерия, направившись в прихожую, – матушка же наверняка стоит на месте и открывать не станет.