– Не хотел бы я здесь жить, – сказал Вадим, брезгливо поморщившись.

– А ведь тут живут и нормальные люди, – задумчиво проговорила я.

– Представь, каково им!

– Лучше я не буду этого представлять, – доверительно произнес мальчик, любезно распахивая передо мной подъездную дверь. – И так противно.

Ехать на лифте мы не рискнули. Там так разило мочой, что небольшая пробежка вверх по лестнице оказалась куда как предпочтительнее. Тут явно жили не люди, а свиньи, думающие лишь о том, как же загадить место своего обитания. А вот и шестой этаж с опечатанной дверью.

– Вообще-то, мы немного нарушаем закон, – сообщил Вадим, надевая на руки перчатки. – Но все равно, ни один из наших доблестных милиционеров не возьмется за это дело, потому что знает, что раскрыть его почти нереально.

Мы прошли внутрь, и Вадим тут же закрыл дверь. Так, что тут у нас? Узкий коридор, где валялись кипы одежды, маленькая кухня, где с трудом помещались холодильник, стол и плита, не менее маленькая спальня, где стояла единственная кровать без простыней да зала с обшарпанным диваном и телевизором. Пока я расхаживала по квартире, Вадим вслух зачитывал мне выдержки из уголовного дела. Выходило, что некий Репкин Алексей в одно прекрасное утро просто не вышел на работу. Начальство не спохватилось, так как прогулы данного гражданина редкостью не были, но он всегда умудрялся найти им уважительные причины. Спохватились соседи, и то через несколько дней, когда труп уже начал, так сказать, «цвести и пахнуть». Прибывшая на место милиция нашла на теле чьи-то отпечатки пальцев, очевидно Репкина задушили. Единственный, кто идеально подходил на роль преступника – гражданин Гвоздин. Но он скончался на прошлой неделе. Репкин был должен Гвоздину около миллиона рублей, так что будь Гвоздин жив, все было бы ясно, как Божий день.

– Где было обнаружено тело? – спросила я.

– В зале, на полу, Репкин лежал на спине с широко открытыми глазами, на шее явственно был отпечаток человеческой руки, – мы с Вадимом проследовали в залу. – Милиционеры пробили их по своим базам данных, но кому они принадлежат, так и не выяснили. Я присела на корточки и стала внимательно осматривать ковер, надеясь найти хоть какую-нибудь улику. Вадим с иронией наблюдал за мною.

– Вряд ли ты что-нибудь тут отыщешь, Фэй. Если уж даже милиция не справилась…

– Кстати, а почему Гвоздин не попробовал вернуть свои деньги через суд? – я не прекращала поисков.

– А что с Репкина требовать-то? Сама же видишь, у него не квартира, а бомжатник какой-то. К тому же договор письменный не был с Репкиным заключен. Поди, докажи что-то! Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек – вот тебе наглядный пример.

– Хм… А это что? – я подняла с пола небольшое зеркальце круглой формы, лежавшее у ножки дивана.

– Зеркало, не видно, что ли? – фыркнул Вадим. – На нем не было обнаружено ничего интересного. Только отпечатки Репкина, насколько я слышал.

– А, по-моему, это самый важный предмет, который может помочь раскрыть дело, – сказала я, рассматривая витиеватые руны на зеркале.

– Это обычное зеркало. Даже без украшений, – Вадим без интереса скользнул по найденному мною предмету.

– И руны, значит, ты тоже не видишь?..

– Не вижу. Просто гладкое стекло, говорю же, – рассердился парень. На мгновение в зеркале промелькнуло чье-то косматое злобное лицо. Зеркальная техника… Умершие колдуны, используя руны и специальные заклинания, могли после смерти поместить свою душу в зеркало, чтобы отомстить. Наверняка Гвоздин, который и был колдуном, распорядился заблаговременно послать зеркало своему должнику Репкину. После смерти душа Гвоздина оказалась в зеркале, и когда Репкин склонился над ним, появившийся дух задушил его. Но чтобы окончательно убедиться…