Я взяла его за руки, положила одну из них себе на талию и сократила расстояние, между нами, до минимума. Продолжая петь, я вела его в танце, а он смотрел на меня пьяными глазами, не переставая улыбаться, словно именно об этом давно мечтал.

Когда мелодия замедлилась, он прижал меня к себе, и мы медленно двигались из стороны в сторону, пока я пела последние строки песни, глядя в его светло-карие глаза, блестящие от алкоголя и веселья. Мы оба наслаждались моментом, словно он был чем-то особенным для нас.

Песня закончилась, и Финн замер. Он медленно потянулся ко мне за поцелуем, вызвав во мне панику. Скривившись внутренне, я мягко оттолкнула его, отвела взгляд и отступила назад. Посетители шумно аплодировали, продолжая танцевать даже без музыки, пока Финн смотрел на меня с досадой.

Селеста тут же встала, между нами, крепко обняв меня, и восторженно начала рассказывать, как танцевала с официанткой, пахнувшей малиной. Я мотнула головой, прогоняя наваждение, и сосредоточилась на подруге, которая с улыбкой рассыпалась в благодарностях.

Официантка принесла мне бокал, и я осушила его залпом, направляясь обратно на сцену. В этот момент поняла, что это был другой напиток, который резко ударил мне в голову.

Потеряв счёт времени, я пыталась заставить свою голову думать ясно, но услышала, как тихо и мелодично зазвучал баян, а скрипка нежно подыгрывала ему, создавая романтичную обстановку в таверне. Все продолжали стоять с партнёрами, с которыми только что танцевали, ожидая очередную песню для танца.

Я встала в центре сцены и медленно начала покачиваться в пьяном дурмане, осознавая, что этот бокал был лишним. Мне уже не хотелось петь о чём-то весёлом и ярком – моя душа требовала романтики, которую скрипка словно вытягивала из меня, чему я и поддалась. Скрипка заиграла ярче, не заглушая баян, который лишь подыгрывал ей, словно помогая прочувствовать нежность мелодии.

Мой голос звучал тихо, не нарушая романтическую атмосферу, которую я пыталась создать. Ласково пропевая строки, я вытаскивала свои чувства наружу, отчего песня становилась чувственной, захватывала внимание и вызывала волну мурашек. Я обняла себя за плечи и медленно покачивалась из стороны в сторону, топчась на месте, словно танцевала не одна, а с кем-то, кто меня действительно любит. Скрипка заиграла ритмичнее, её подхватил баян, а мой голос стал громче. Кричала не я, а моя душа – ей это было нужно.

Я проникалась этой песней, которая шлейфом окутывала всю таверну, и каждый вслушивался в слова, ведь всем были знакомы эти чувства. Посетители молча смотрели на меня, понимая, что каждый пережил это необузданное чувство – любовь. Вряд ли кто-то смог укротить его или избежать его ловушки, но на сердце каждого остался хотя бы один шрам от её появления. Мелодия стала тише, будто звучала эхом издалека, постепенно расходясь вглубь таверны.

Инструменты в один миг замерли, оставив таверну в тишине, которая усиливала эмоции от песни. Я медленно поклонилась, и шум оваций оглушил меня, осыпая громкими комплиментами. Я, как мне казалось, грациозно спускалась со сцены, но запнулась о свою ногу и рухнула со ступенек прямо в объятия Финна. Таверна уже перешла на веселый лад, и все продолжали наслаждаться вечером, будто именно такой отдушины им и не хватало.