Так быстро Томас еще никогда не покидал дом крестного, а тем более не забывал в нем вещей, как, например, оставшиеся сейчас у дверей зонт и портфель. Не замечая холода и пронизывающих порывов ветра с дождем, он дошел до машины. Только сейчас, сев в прохладный салон автомобиля, он, продрогший, позволил себе немного эмоций.

– Вот дерьмо! – ругнулся Томас, ударяя по рулю.

Но это была секундная слабость, мистер Белл пообещал себе подумать об этом позже, ему еще нужно отменить встречу и доехать до пентхауса.

Как только дверь в спальню за Томасом закрылась, Лидия судорожно выдохнула. Она растерянно оглядела комнату и кровать. Едва сдерживая рвущееся из груди рыдание, она быстро зашла в ванную комнату.

Мисс Лейдлоу горько плакала, сидя в ванной, под шум льющейся воды из крана. Она кусала распухшие губы и прижимала к себе колени, обхватив их руками.

«…Я опьянел от близости Лидии и касания ее чувственных губ. Понимание того, что это был совсем не дружеский поцелуй, взбудоражило меня.

Годами я опасался, что однажды не смогу сдержаться, когда эта чертовка вновь бросится мне на шею. Не стану врать себе: с тех самых пор, как у нее выросла грудь, я то и дело фантазировал, как наконец сорвусь и поддамся плотскому искушению. А она продолжала флиртовать со мной, играть, ходя по тонкому краю мужского инстинкта.

Я стоял и ничего не предпринимал, чтобы не спугнуть момент. То, что она делала, было приятно. А потом она остановилась. «Куда же ты?» – мелькнуло у меня в голове. Лидия смотрела на меня глазами испуганного олененка. «Поцелуй – это ведь всего лишь маленькая шалость», – решил я и сделал шаг.

«Томас, что ты делаешь?» – ругал я себя. «Неужели я совсем потерял совесть?» – думал я, притягивая к себе напуганную птичку, которая только что зашла за грань и испугалась. Я прижал ее, чтобы вновь ощутить сладкие уста. «Да черт возьми!» Вкусная, послушная девочка. «Опасность, Томас!» – в моем мозгу загорелась красная лампочка. На брюках натянулась ширинка, а язык принялся исследовать ее рот. Когда я понял, что теряю рассудок, то оборвал поцелуй. Мне было необходимо остыть. Но она смотрела на меня, такая возбужденная и такая красивая. Ее приоткрытый рот выглядел восхитительно, очень маняще. Я уловил ее беглый взгляд на мои губы – это был сигнал. Последней мыслью, прежде чем я потерял контроль, было: «Невозможно удержаться».

У меня было почти все: страсть, любовь, дружеский трах, жесткий, втроем – даже больше, чем втроем. То, что я делал, с дочерью крестного очень подло, но об этом я решил подумать потом. А пока тот ураган похоти уносил нас от реальности туда, где нет обязательств и обязанностей. «Леди хочет получить частичку блаженства, а я джентльмен и не вправе ей отказать. Я всегда уступаю дамам». Все происходило быстро. Уже на кровати, я сжимал упругие округлости через ткань платья. Я трогал ее нагло и бесцеремонно там, где хочу. Дурманящий запах ее духов, смешанный с запахом ее кожи, нежность ее податливого тела и безумие, с которым она отвечала. Я стискивал ее сочную задницу, которой она крутила передо мной с тех самых пор, как сменила детские гольфы и сандалии на изящные каблуки и тонкий капрон. А ее платья и юбки, под которыми стремились оказаться похотливые ухажеры, истрепали все мои нервы. Я избавлялся от всех этих повес под благородным предлогом сохранить ее честь. «Какой же я эгоист. Не уберег, все испортил». И я тянул руки и касался там, где сладко. «Какое блаженство находиться между женских ног – настоящее сокровище!» Она поощряла сладостными стонами. Разумеется, нам нужно было быть тише, то, что мы делали, непозволительно. Я задрал ее платье. Наощупь снял ее трусики. Лязгнул металл моего ремня. «Девочка тоже торопится получить удовольствие. Плохая девочка. Грязная девчонка». Едва коснувшись ее пропитанных нектаром лепестков, вошел в нее быстро, без долгих прелюдий, буквально проталкиваясь. И она двигалась навстречу удовольствию. «Я в ней, внутри нее влажно и горячо, и мне становится так хорошо!» Я начал двигаться. Стало еще лучше. «Еще, еще. Очень хорошо». Ненасытная кошка льнула к моим бедрам чреслами. «Делай так, так приятно». Она тихо постанывала, а затем внезапно впилась зубами мне в губу. «Черт!»