Если тебе никто не пишет, напиши себе сам, будет кому читать. Если никто не звонит, позвони себе первым. Если в трубке короткие гудки, значит, тобой уже занимаются. Не пускай судьбу на самотёк. Решай проблемы.

Жила-была мысль. Прямая. Честная. Одна-одинёшенька. Не то, чтобы замуж выйти – поговорить не с кем! Намаялась она, настрадалась и решила уйти из пустого дома. Метнулась к выходу: закрыто, рот на замке, чтоб не ляпнул что попало, не выдал военную тайну про количество собственных мыслей. Через другие же места порядочным мыслям выходить не прилично.

Засела мысль в голове, не даёт ей покоя. Долго ли, коротко ли – поехала у дома крыша от засевшей мысли. Открылся рот, зачирикал язык, начал молоть всякую чепуху. Мысль обрадовалась, выпорхнула наружу, ликует. А в голову свежий ветер залетел, хорошо пустой голове с ветром, и мыслей никаких. Чистота!

Так и живут теперь обе счастливые: мысль свободная от головы, и голова с ветерком.

«Самое главное – это дети!» – сказала мама и пошла готовить обед. «Самое главное – это мама!» – решили дети и побежали играть. Поздно ночью, когда все, кроме звёзд на небе, крепко спали, ласковый летний ветер прошелестел: «Самое главное – это любовь». Наверное, он прав.

Встретились как-то худые слова с добрыми. Худые – так и рвутся в драку, а добрые этого никак не замечают. Как так?! Совсем худые слова рассвирепели: и кулаками машут, и кричат громко, и никого вокруг не слышат. А добрые улыбаются. Тогда решили худые слова наброситься на добрые и побить их. Разбежались хорошенько и – пролетели мимо ушей. А добрые – остались.

Жил-был заяц белокрылый. Догнали его в чистом поле волки, обступили кругом, не сбежать. А он крыльями белыми взмахнул, словно лебедь, и все – нет его. Вернулись волки с охоты домой, рассказали детям своим про зайца белокрылого, подивились и вскоре забыли: некогда вспоминать, волка ноги кормят. А дети помнят про зайца. У них на сказки долгая память.

Один мальчик громко подумал, что никто его не любит и взорвался от горя, как настоящий вулкан. Всё небо дымом заволокло. Расплакалось оно и хлынуло в море. Испугались волны морские, разбежались по скалам, мальчика обступили: целуют его, ласкают, успокаивают. Рассмеялся мальчик, успокоился, обнял небо и уснул вместе с ним. Сопят во сне оба, довольные такие.

Жили две души – душа в душу. Отправили их на медкомиссию. И выяснилось, что одна из них водоотталкивающая, а другая – снегозадерживающая. И дали им свидетельство о несовместимости. Приуныли добрые души. Решили напоследок с ветерком прокатиться. Покатались и опять живут душа в душу: свидетельство ветерком унесло.

Древние северные народы говорили: «Суди о жизни по силе и шуму ветра». Каждый человек – живое облако, над которым трудится ветер времени. Меняются формы облака и его пути. Однажды оно исчезнет так же, как и возникло из небытия. Но ветер времени будет дуть и шуметь по-прежнему. И жизнь не иссякнет.

Понадобилось командованию по очередной плановой внезапной тревоге уяснить: как поживает ее нежирная молодь свежего посола? Нашли в поминальнике дату, назначили парад.

– Здравствуйте, товарищи молоки!

– Здра жла ваш бродь!

– Поздравляем вас с очередной годовщиной…

– …Ра! …Ра! …Рааааа!!!

– На четвертую грудь левого товарища – равняйсь! Смирна! Магом!.. Шарк!!!

Завопили игривые трубы. Затрещали избитые барабаны. И зашаркала молодь косяком – ставить свежие синячки-печати на дряблом каменном лике мостовой. Откушало начальство огненной воды, разомлело. Молодь нежирная, посол свежий! И пахнут-то по уставу – огурчиком, мартовской корюшкой!