Я никак не могла перенести мысль о деревне зимой и решила лучше пойти «развиваться» на курсы в Петербург. Мои родители, как и вообще то общество, в котором я жила, с презрением смотрело на курсисток, главная цель которых, по их мнению, было свободное общение со студентами и, в лучшем случае, искание женихов. Учение стояло на втором плане и мало кого интересовало. Все они делались революционерами и бросали бомбы. Как же я могла поехать на курсы самостоятельно, когда в шестнадцать лет никогда не выходила на улицу без гувернантки? А все-таки надо же развиваться и начать новую жизнь! И я решила бежать из дому в Петербург на эти курсы, обманув бдительность родителей. Когда я там буду, уж меня силой не вернешь!
Я поселилась за двадцать рублей в месяц напротив курсов Раева в меблированном доме на Гороховой улице. Помещение довольно грязное, неуютное, но подруг было много, все первокурсницы и все, как я, ждали чего-то необыкновенного от жизни на курсах. С трепетом входили мы в первый раз в аудиторию на лекцию профессора, этого апостола правды и кладезя знаний. Аккуратно посещали все лекции, садились в первый ряд и слушали жадно. К сожалению, я ни разу не испытывала того захватывающего впечатления, которое дается искренним воодушевлением любящего свой предмет профессора. На лекции профессора Митрофанова (история Рима) ходило много народу. Он читал бойко, не мямлил, но с первой лекции он мне показался кривлякой, позером перед молодыми курсистками, и, когда он как-то, многозначительно посмеиваясь, говорил об императоре Клавдии, ясно было, что он желает произвести среди слушательниц известный эффект на злобу дня: «Конечно, правитель добрый, но недалекий, слабохарактерный, и когда мне про такого рода императора говорят, что доброта – это все и прощает глупость, то, извините, я смеюсь». И он действительно смеялся при общем одобрении и аплодисментах. Я же совсем не смеялась. Мне казалось, что если мы имеем плохого правителя, то надо скорбеть, а не смеяться, чтобы вызвать аплодисменты за удачную иронию насчет этого правителя. Выходит по Гоголю: «И чего вы смеетесь?
Ведь вы сами над собой смеетесь!»
Был еще профессор Зелинский (история Греции), но этот меня раздражал своими слезами. Как дойдет до смерти какого-нибудь греческого героя, так и ожидай, что голос начнет дрожать, лицо покраснеет и слезы потекут из глаз. Не ожидали греческие герои, что столько слез будет пролито русским профессором над их кончиной! Я предпочла бы, чтобы он своим красноречием заставил нас плакать. А тут наоборот: он плачет, а мы переглядываемся и нам за него неловко.
Не буду здесь перечислять всех профессоров, которых я слушала и на курсах и на публичных лекциях, куда я считала необходимым ходить. Красиво говорил профессор Сперанский, но у него было такое нагромождение трескучих фраз, что в этом лабиринте я часто теряла нить того, что он хотел сказать. Одним словом, как ни странно, ни один профессор ни увлек меня своим предметом и ни один не обладал живым огнем, который мне так хотелось почувствовать в речи профессора. Я была очень молода и не знала, что людей с живым огнем так мало во всем мире! Кроме того, мне теперь кажется, что я пошла не по своей специальности. История меня не захватывала, литература также. Но медицина, вероятно, сыграла бы другую роль в моей жизни, и в ней бы, очень может быть, я нашла свое призвание.
На Рождество курсы устраивали бесплатный обед беднякам. Каждый бедняк записывался заранее и получал билет. Таким образом выяснялось, какое количество людей следует накормить и сколько мест приготовить. Я внесла свою лепту и пошла прислуживать с другими к столу. Какая жадность чувствовалась у всех, кто ел. Я никогда близко не видела такой бедноты. Но чем же и как помочь, что делать? Если бы у меня были большие деньги на руках, я сейчас бы им помогла, раздала женщинам и детям, и они ушли бы обеспеченными. Но, в сущности, разве так надо помогать? Кажется нет. Записаться в партию, чтобы всем вместе работать? Но в какую? Были в аудиториях сборы партий социалистов-демократов, социалистов-революционеров, кадетов, монархистов. Я ходила на сборы этих партий несколько раз. Ничего талантливого, точно играют в солдатики. Решения скоропалительные. Партия решила то-то, кто не согласен, поднимите руку. Как я могу что-нибудь решить, когда каждая партия кричит свое и в политике я совершеннейший профан. Да и где правда?..