– Какое-то гражданское учреждение, мало кто входит, а еще меньше выходит, – доложила она. – Въехала конная фанерная будка с надписью «Хлеб» и вскоре выехала. Вот и весь транспорт, Отто. Нет, если там что-то и есть у них, то никак не связанное с нашим интересом.

Бенцер ухмыльнулся и поведал помощнице о своих делах. Эдита сразу же повеселела и сказала:

– Я хочу выпить, Отто, за успех.

– С удовольствием, дорогая.

Юст приоткрыл дверь квартиры и внимательно посмотрел вниз. На тускло освещенной лестничной площадке никого не было. Он прислушался, затем вернулся в комнату и плотно закрыл дверь.

– Раньше чем через час бабушка не появится, – сказал он. – Что тебя сюда привело?

У стола сидел высокий черноволосый мужчина в испачканной маслом шапке. Его ватник в пятнах резко контрастировал с аккуратным убранством квартиры. Холодные черные глаза пристально смотрели на Юста.

Юст угрюмо ждал ответа. Чувство неуверенности никогда не покидало его при встречах с Казаком. Он чувствовал, что тот опасен, и коша расстался с ним в Ростове, облегченно вздохнул. Этот главарь воровской шайки действовал на него словно удав на кролика.

Казак вынул из кармана грязную тряпицу и небрежно развернул ее. Внутри были кольцо и серьги, украшенные бриллиантами.

У Юста жадно загорелись глаза. Даже когда брали ювелирный магазин, он ничего подобного там не видел. Но через мгновение осторожность взяла над ним верх. Ну и что, мол из этого… Зачем это ему?

– Я тебе и в Ростове говорил, что не стоит сейчас этим заниматься! – рявкнул он, хотя в эти минуты ужасно завидовал Казаку. – Закон военного времени, слишком опасно. Кому сейчас предложишь продать?

– Оставь свои фраерские замашки, – произнес Казак хриплым голосом. – Мне нужны деньги.

Юст покачал головой.

– Я не берусь, – выпалил он. – Слишком опасно!

Казак из-подлобья испытующе смотрел на Юста.

– И все же тебе придется дать мне пару кусков, Юст. Я в бегах. На мне мокрое дело. Даешь монету и я рву дальше.

Юст оцепенел. Его сердце сперва замерло, затем забилось в бешеном ритме.

– Я сам, кажется, под надзором.

Гость взял из пачки «Беломора» папиросу и усмехнулся.

– Ты хочешь сказать, что мой приход сюда могут засечь?

– Ты не осторожен! – бросил Юст. – Тебе надо уходить, и поскорее. Ты и меня за собой потянешь.

Казак лениво потянулся. Он знал, что Юст сгущает краски. Ростовчанин не верил, что тот сейчас в стороне от воровских дел.

Он закурил, швырнул спичку на пол и твердо произнес:

– Мне нужно пару кусков. Ты меня понял?

– Но я же не скупщик краденого, – передернул плечами Юст.

Казак нахмурился. Затем расстегнул ватник, и Юст увидел торчащую из бокового кармана ручку нагана.

– Монеты, – в холодных глазах гостя явно читалась угроза. – И быстро…

Юст пошел на кухню, вынул из тайника пачку сторублевок. Отсчитал двадцать, вернулся и бросил деньги на стол. Казак криво усмехнулся, сунул деньги в карман и встал из-за стола.

– Я сообщу тебе, где меня найти, если вдруг понадоблюсь. А теперь прощай. Выглянь наружу. Не хочу лишних неприятностей.

Юст подошел к двери. Осмотрел подъезд, прислушался и вернулся.

– Все в порядке.

Не оглядываясь, Казак побежал по ступеням вниз, легко и бесшумно.

Юст возвратился в комнату, сел и начал рассматривать ювелирные изделия. Это были самые дорогие вещи из всех, какие он когда-либо держал в руках.

Он встал и пошел на кухню. Там, приподняв доску подоконника, спрятал кольцо и сережки в тайник, где у него хранились деньги. Затем достал из буфета бутылку водки, налил полстакана и залпом выпил, закусив щепотью квашенной капусты из фарфорового бочонка.