Дэвид ехал по ночным улицам и вспоминал сюжеты из телевизора и видео из интернета, где всевозможных гадалок, медиумов, некромантов и прочую бандитскую сволочь выводили на чистую воду. Он никогда не верил во все эти дела и как человек бизнеса понимал, что его коллеги могут принимать разные формы, в том числе и такие. Нет ничего ужасного, что эта женщина пытается зарабатывать на таких глупых дамочках, как его жена, которые от постоянного сидения дома начинают гнать дурь. У них хватало денег на то, чтобы Линда могла не работать, но за последний год уже несколько ее выходок на почве высосанных из пальца проблем и неимоверно глупых решений начинали его накалять. Мужской долг обеспечения семьи добросовестно исполнялся, пока его дело работало и приносило свои деньги. Если бы Линда пошла работать, то она бы не делала ему мозги подобной чепухой и не тратила его время, но это был бы удар по самомнению, ведь их уровень жизни, получается, скатился, а этого допустить нельзя. Эти размышления не сбивались сейчас ни огоньком недостаточности бензина в баке, ни криками и уговорами Линды, чей шум стал фоном.

«Она поправится.» – думал он, смотря на фонари. – «За ней смотрит один из лучших врачей больницы, да и больница то главная в городе. Короче, пора бы уже и спать, глупый день.»

Они доехали до дома и Дэвид, приложив психологические и физические усилия, смог заставить жену успокоиться и лечь спать, вскоре присоединившись к ней.

Джим слышал крики и недовольство матери, но, привыкнув к изоляции от семейных дел, в которую его посадили с первого разумного возраста, он не придал происходящему большое значение. Они снова ссорились. Она, сидящая дома и постоянно придумывающая что-то, особенно то, чего нет. Он, грубый и занятый зарабатыванием денег, а не происходящим в головах членов своей семьи, при этом считающий, что его любви хватает всем. Для Джима было очевидно, что и ситуация с Лизой была в голове отца не такой, какой он представлял ее окружающим. По версии мальчика, в голове Дэвида сеста – выбывший из строя член отряда, за которым этот генерал должен был следить. Генерал проморгал. Генерал допустил просчет. Генерал пытается решить проблему муштрой и оптимизмом. Для Джима было все понятно.

Сейчас он смотрел очередной фильм из своей коллекции. Рядом лежала Фрутти и в полудреме слушала крики мамы и папы. Сначала она побежала к двери, когда услышала от своего братика, каким считала Джима, о том, что приехали родители. Но прочитав по лицу Джима о том, что они явно в скверном настроении, ее огонек радости поугас. Громкая перепалка за дверью, пока Дэвид искал ключи, дала понять болонке, что дело дрянь, и она сама сейчас может получить от горячей руки. Фрутти неспешно и опустив голову поплелась к креслу Джима, в которое он уже сел назад, полностью разделив мысли с собакой.

Фильм на экране телевизора повествовал об убийцах, которые охотились за мирно прогуливающимися в парке людьми. Связанные какой-то мистической связью, они нападали из ниоткуда и уходили после своей кровавой жатвы в никуда. Фильм был страшный из-за обилия напряженных сцен и резко прорывавшихся громких звуков после долгой тишины, не говоря уже о жутком виде самих маньяков. Джим то и дело выключал звук телевизора, когда понимал, что сейчас будет пугалка. Ему было не по себе ходить за соком на кухню в доме, где был только он и Фрутти, которая явно не могла дать отпор маньяку, разве что до смерти его рассмешить своей маленькостью и милостью. Джим любил такое кино и эффект, которое оно давало, несмотря на явный дискомфорт от страха в собственном доме. Он был доволен собой, что пока его друзья Эдди, Клайв и Рик, бегают по заброшенным зданиям и каким-нибудь помойкам, раздирая себе ноги и очевидно глупеют, пока он приобщается к искусству и очевидно умнеет.