Тут уж и омутник разозлился. Тихий-то он, конечно, тихий, но тоже кое-что умеет. Пол под ногами чародея вдруг стал болотом вязким. Усмехнулся Некрос, в сторону отскочил, зато Варвару схватить не успел. А Михрютка вдруг оказался в огромном стеклянном шаре с водой, точно рыба какая-то, тьфу! Бьется омутник о стенки, шар разбить старается, а чародей тем временем уже царевну догнал. Варвара из последних сил кошку на плечи Матвею кинула, и стала Мурка тоже золотой. «Ой, хитра царевна», – рассмеялся чародей. Протянул он руку к Варваре, да в тот самый миг Михрютка из шара выбрался. «А ты пока отдохни», – крикнул ему Некрос и руку в его сторону вытянул. Соскочила с пальцев чародея змейка сверкающая. В это время Варвара бросилась вперед, змейка нечаянно на нее и попала. Царевна и глазом моргнуть не успела, как лягушкой стала. Подхватил Михрютка Варвару и бежать. Некрос за ним, заклинания выкрикивает, омутник на ходу защищается. Вокруг клубы дыма от заклинаний колдовских, пол под ногами дрожит, бежит омутник что есть сил и думает: «Ничего себе, выполнил задание владыки лесного. Царевича Матвея загубил, царевну Василису не спас. Другая царевна, вон, в кармане сидит, от страху даже квакнуть не может, кошку и ту потерял. Какой же я после этого житель лесной? Не каждый человек так напортачить сможет». Скрылся Михрютка от чародея за поворотом, да на секунду к стене прислонился, дух перевести. Задел плечом камень выступающий. Тот вдруг повернулся, открылся в стене ход тайный. Побежал омутник по лабиринту каменному, слышит, сзади грохочет что-то; видать, чародей его догоняет. Заскочил Михрютка в дверь приоткрытую, оказался в какой-то комнатке. Хотел уж, было, обратно выскочить, да взгляд его на шкатулочку упал, маленькую, неприметную. Стоит себе на столике, а на крышке у нее – камень, точь– в-точь как у Михрютки на шее. Любопытно стало омутнику, как будто подначивают: возьми шкатулку, возьми шкатулку. Взял он ее, а чародей уже в дверях стоит, кричит страшным голосом: «Не трожь!» Тут камень со шкатулки Михрюткину половинку стал к себе притягивать. Михрютка ничего и поделать не смог, даже понять ничего не успел, а шнурок с его шеи сам собой соскользнул, два камня соединились да в один слились.

Засветился камень ярко-ярко, омутник глаза зажмурил, а когда открыл их, увидел, что шкатулка у него в руках распахнулась, а чародей на месте застыл и стал совсем прозрачным. Замок зашатался. Кинулся в страхе Михрютка к двери, а там чародей. «Эх, была не была», – подумал омутник да сквозь чародея пробежал, словно сквозь туман. Некрос и вправду в призрака превратился. Да и замок на глазах таять стал. Бежит Михрютка, торопится, через ступеньки перепрыгивает, что прямо у него под ногами туманом исчезают. Добежал до тронной залы, подбежал к золотым статуям, думает: «Либо всех спасу, либо со всеми пропаду!» Обхватил свободной рукой статуи, прижался к ним и стал заклинание читать. Тут поднялся вихрь, подхватил Михрютку, закружил вместе со статуями. Все вокруг в туман превращается, вихрь туман втягивает, и тот в шкатулке исчезает. Понял он, что нельзя ему шкатулку из рук выпускать, иначе конец, станет бедный омутник таким же, как чародей.

Очнулся Михрютка на зеленой травке, над ним по небу голубому белые облачка проплывают, ветерок свежий его обвевает, где-то неподалеку море плещется. А он рукой шкатулку к себе прижимает да так крепко, что аж пальцы побелели. Шкатулка захлопнута, а на крышке все тот же камень зелененький, только уже целый и не светится боле.

– Очнулся, милок? – спрашивает бабка Гапа.