– Эксперт уже выехал. Идемте, господа!

****

– Господин Кастеллано изволит отдыхать! – отважно заявил швейцар, со страхом глядя на золоченые пуговицы кителя Прудникова. – Вчера премьера была. До утра гуляли-с.

Вблизи швейцар выглядел не так величественно. Под его мутными глазами набрякли мешки, а из рукавов роскошного мундира выглядывали несвежие обшлага сорочки.

– Мы ненадолго, – успокоил его Зотов.

– Прошу-с!

Почтительно наклонив седую голову, швейцар с привычным усилием распахнул тяжелую дверь.

– Благодарю, – сухо бросил Зотов, проходя в прохладную полутьму театрального фойе.

Следователь и Миша шли за ним.

– А вы куда?

Швейцар с подозрением посмотрел на меня и даже попытался закрыть дверь перед моим носом. Но дверь оказалась слишком тяжелой.

– Я с ними, – широко улыбнулся я.

Только взглянув на швейцара, я понял, что он из тех, кто любит поболтать. Это было мне на руку. Наверняка он что-то видел или слышал.

– Вы ведь со вчерашнего вечера здесь? – спросил я. – Ничего необычного не произошло во время премьеры?

Секунду швейцар недоверчиво смотрел на меня. Размышлял, стоит ли отвечать незнакомому молодому человеку в летнем костюме.

Но швейцару было скучно, а моя уверенная улыбка решила дело.

– Артист у нас пропал, – поделился новостями швейцар. – Спиридон Ковшин. Господин Кастеллано рвал и метал!

– Спиридон Ковшин? – задумался я.

Театральные премьеры и раньше не очень привлекали меня. А перебравшись в старый особняк на Каменном острове, я совсем забросил светскую жизнь. Но фамилии известных артистов часто мелькали на страницах газет, а газеты я читал регулярно.

– Не помню такого. Кто-то из статистов?

– Да вы что, господин хороший!

Швейцар многозначительно поднял лохматые седые брови и округлил мутные глаза.

– Восходящая звезда! В новом спектакле у него главная роль. Вчера премьера была, а он пропал! Первый звонок, второй, третий – а Ковшина нет! Публика уже в зале, господин Кастеллано кричит, премьера срывается!

Швейцар так убедительно изобразил гнев и отчаяние неизвестного господина Кастеллано, что я усмехнулся:

– Вам бы на сцене играть.

– А я и играю, – довольно кивнул швейцар. – Господин Кастеллано мне важную роль поручил. Слов нет, зато все время на виду у публики.

– И кого же играете?

– Швейцара.

– Ясно, – рассмеялся я. – Но я ничего не слышал о сорванной премьере. Как же господин Кастеллано выкрутился?

– Дублер спас положение. Господин Удашев. Хороший артист, из старых. Не чета нынешним. Ох, как он короля Лира играл! Сам император аплодировал.

Швейцар закатил глаза и с чувством произнес:

– Дуй ветер! Дуй, пока не лопнут щеки! Лей дождь, как из ведра и затопи верхушки флюгеров и колоколен!

– Браво! – улыбнулся я. – У вас талант.

– Вот! – благодарно кивнул швейцар. – И господин Кастеллано так сказал.

– А как вы думаете, что случилось со Спиридоном Ковшиным? Почему он не пришел на премьеру?

– А кто вам сказал, что он не пришел? – удивился швейцар. – Пришел, еще полудня не было. Спиря всегда рано приходит. Репетирует у себя в гримерке, готовится. Важная роль, надо понимать!

– Так куда же он делся?

– А то вы не знаете?!

Швейцар хитро улыбнулся.

– На улице за театром есть трактир. Работает с утра и до утра. Не закрывается, значит. Наши артисты всегда туда бегают, горло промочить. Выскочат через заднюю дверь, и бегом, пока господин Кастеллано не увидел. Вот и Спиридон туда побежал. Переволновался, видно, перед премьерой. Ну, и решил принять для храбрости. А оно, знаете, как? Где одна рюмка, там и вторая. А потом и графин. А как понял, что лыка не вяжет, так и решил не возвращаться, чтобы господин Кастеллано его не прибил. Теперь дома отлеживается, прячется.