Оборвав поцелуй, парень отстранился, бесстрастно наблюдая, как она пытается отдышаться. Почувствовав слабину, девушка обрела возможность думать, упрямо возобновила борьбу, сильнее принялась извиваться, увёртываться. Игра не закончилась! Иногда, когда казалось, что теряет силы, Эля шутливо грозила:

– Смотри! Рину позову! – Сонное дыхание соседки слышалось из-за шкафа.

– Ты что, больная? – нарочито пугался Олег, покручивая пальцем у виска, затем с бóльшим упорством шёл в наступление, пробуя сорвать одежду со строптивицы.

Наконец ему удалось забраться под сорочку, тёплые пальцы обхватили не знавшую чужих прикосновений грудь.

– Упругие, небольшие, будто нераспустившиеся бутоны, – выдохнул он, растягивая слова, делясь своими ощущениями. – Приятно!

Щёки Эльги расцвели маковым цветом. Никто никогда не трогал её так, не обсуждал части тела при ней. Стало неловко. Вновь попыталась вырваться, но Серёгин, не прерывая ласки, шептал, внушая пленнице:

– Тихо! Ведь тебе тоже приятно! Они у тебя такие нежные! – и теребил, гладил, мял упругие выпуклости.

Пытаясь расширить доступ, парень рванул ворот сорочки, тонкая материя расползлась.

– Тебя что, тянет туда? – недоверчиво произнесла девушка, пытаясь привести себя в порядок.

– Каждого мужчину туда тянет, так заведено, – ухмыльнулся Серёгин, довольный тем, что ему сошла с рук разорванная сорочка, а потом, нагловато щурясь, приказал лукаво улыбающейся Эле: – Раздевайся! Я люблю совсем голых женщин, – и замер, прикрыв глаза, в ожидании ответной реакции на такое явное нахальство.

Девушка захлебнулась от возмущения, округлила глаза, хотела грубо одёрнуть, но внезапно тихо рассмеялась. Поощрённый этим Олег вошёл в раж, удвоив напор. Некоторое время спустя ему удалось сломить игривое сопротивление. Она лежала раздетой в его руках. Он рассматривал миниатюрную фигурку в свете фонаря, пробивающегося сквозь незашторенные окна, гладил матовую кожу, целовал губы, руки, плечи, шею, задыхаясь от нежности, какого-то неземного восхищения, прокладывал дорожки из поцелуев по девственно белой груди, животу, бёдрам. Эльга, замерев, тихо лежала, впитывая каждой своей клеточкой неизведанные ощущения, млея от восторга.

В какой-то момент парень вскочил с кровати, в одну секунду сам освободился от одежды, про которую Эля забыла думать в пылу борьбы, плотно прижался к её прохладной коже. Нежно, интимно, захватывающе, интригующе он покорял, постоянно наращивая интенсивность ласк. Эльга не совсем потерялась в захлестнувшем водовороте ощущений. Хоть покровы спали, тайна разгадана, обнажилось не только тело, но и душа Эльги, всё же последний аккорд ещё не сыгран. Девушка считала себя неготовой покориться, полностью отдаться, и когда руки соблазнителя подобрались к центру женственности, она зажалась, неожиданно ловко увернулась, перекатившись набок, застенчиво затянулась простынёй. Олег попытался повторно использовать силу, нейтрализовав руки, бунтарка метнулась коброй, укусив за щёку.

– Ты явно больная! – с досадой, обиженно воскликнул парень, выпуская Птаху из западни рук.

Эльге неожиданно стало жалко большого глупого мальчишку, который не желал понять, как трудно перебороть сомнения, ввериться без остатка чужому мужчине, хоть тот и волнует ей кровь, завладел помыслами. Всё равно он ничего не знает о ней, она – о нём. Творится какое-то безумие, вакханалия, безудержное, ни на чём не основанное влечение друг к другу. Она всегда свято верила в любовь. Происходившее сейчас не вписывалось ни в какие рамки представлений об этом. На первом этапе отношений не ведут себя так откровенно.