Он переводил наши слова на французский, что-то добавлял, что-то пропускал из наших слов.

После экскурсии состоялся торжественный обед. Наша администрация расстаралась, и обед прошел на самом высоком уровне.

И среди обслуживающего персонала каким-то невероятным образом затесалась Степка. Она кокетничала с Жоржем, подавала ему блюда с едой, подливала водку и постоянно была рядом.

Мы очумело наблюдали за ними. Дипломат был явно «не дурак выпить», через час он уже был совсем «готов» и, забыв о своих обязанностях, уединился с «красавицей» в одном из офисных кабинетов.

Группу пришлось отвезти в гостиницу нашему заместителю директора, а Жоржа в свою коммунальную квартиру доставила сама Степка. Она поставила перед собой цель стать женой дипломата, несмотря на то, что у дипломата были жена и дочь, и упорно стала осуществлять задуманное.

Маленького роста, коренастая, почти без шеи, казалось, голова сидела прямо на плечах, с маленькими карими глазами, смотревшими на людей злобно и завистливо, с невероятно короткими ногами, с грубым прокуренным голосом (курила Степка с малолетства) она, тем не менее, считала себя красавицей и хватко взялась за дело разрушения семьи дипломата.

Их связь продолжалась уже более семи лет, но Жорж никак не поддавался на уговоры жениться на ней. Он страшно мучался угрызениями совести и необходимостью порвать с налаженным комфортным бытом. Он жил с женой и дочерью в прекрасной квартире, в доме, где проживали первые лица государства. Окружающая его привычная среда резко контрастировала с заводским домом и комнатой Степки в коммунальной квартире, где перед выходом на работу следовало дождаться своей очереди, чтобы воспользоваться душем и туалетом.

Но привычка к постоянным выпивкам по вечерам, а вернее сказать – распитию спиртных напитком в обществе матери любовницы и ее самой, сделали свое дело. Его постоянно тянуло к бутылке. Но человеком он был волевым и на работе, после ледяного душа и зарядки, появлялся без признаков, свойственных большинству алкоголиков.

Он страдал, понимая всю пагубность его связи. Склонность к выпивкам, когда он жил нормально в семье, не проявлялась так заметно благодаря стараниям его жены. Он, хотя и не любил ее давно, уважал в ней человека достойного, культурного, высокоинтеллектуального. Он отдавал ей должное, как матери его ребенка, так и женщине, по праву занимающей место жены дипломата.

К Степке он относился, как к приятному собутыльнику, всегда ждущему его появления с бутылкой водки и поджаренной картошечкой.

Ему даже думать не хотелось об их совместной жизни. Но он не учел стремления именно к этому финалу самой Степаниды.

В душе эта женщина просто ненавидела его за то, что он не уходит из семьи и столько времени не женится на ней. Но ее упрямству можно было только позавидовать. Она поила своего выгодного друга, постоянно применяя всевозможные «народные средства», привораживающие и привязывающие мужчину к женщине. Она мечтала уехать с ним за границу, стать женой дипломата и утереть нос всем этим, окружающим ее женам начальников, и мужикам, не сумевшим оценить ее достоинства.

Мать советовала ей сказать Жоржу, что она беременна, но Степанида понимала, что через полгода, а может и раньше, ее ложь откроется, и боялась, что он бросит ее. Но делать что-то было необходимо. Время шло, а он продолжал жить двойной жизнью. И она решила рискнуть. Она сообщила ему о своем «положении». И неожиданно даже для нее, он ушел из семьи, развелся буквально в течении недели, благодаря своим связям, и расписался со Степанидой, но настоял на том, что она останется под своей фамилией.