– Что-то мне кажется, что за моим положительным ответом, последует какая-то гадость, – подхватывая пуховик и большую мохнатую шапку, сказала Надежда. – Ну поехали. Хотя я думала, отсидеться в тиши своей гробницы, так как местный наш чудо-специалист опять ушёл в алкоастрал. Погоди, я только машину нашу свистну, труп-то сам до морга не доедет.

Топот ног стих, а Софья осталась стоять несколько обескураженная произошедшим, а главное – тем самым отстранённым Малининым, каким он был всегда. Но это можно было бы понять, когда их отношения были в непонятной стадии, но сейчас, когда Соня фактически переехала к нему, она просто не понимала, как ко всему этому относиться. Можно было, конечно, поговорить с Денисом, но идти в прозекторскую и лицезреть внутренний мир девушки, с которой она не так давно разговаривала, – это было уже слишком. Телефон Софьи тренькнул, и она увидела сообщение с незнакомого номера: «Это я, Антон Павлович. Участковый. Я приехал».

Машина Малинина уверенно шла за стрелкой навигатора, продираясь сквозь свеже наметённые сугробы, ровно до того момента, пока электронный путеводитель не сказал приятным женским голосом, о том, что связи нет.

– И надо было ещё так издевательски добавить, мол, дальше поезжайте, как хотите, – выругался Малинин.

– А куда мы едем-то? – поинтересовалась Надежда.

– Белов труп нашёл, сказал, в пещере. За каким лядом он в пещеру попёрся, я не очень понимаю, – пытаясь высмотреть в темноте за окнами, хотя какие-то признаки нужного им места, ответил Малинин.

– Понятно, – хохотнула Надежда, поддела локтем Мамыкина и гаркнула: – Вперёд езжай. Ещё километра три и упрёмся туда, куда надо. А вы вот прям к нам из Северной столицы? – женщина озорно сверкнула глазами, разглядывая Мамыкина, ещё приходящего в себя после её первой оценки: «У, какой!».

– Да, – прогнусавил Мамыкин.

– Как же вас в наши края занесло?

– Наверное, проклятие.

– Ну что ж, надо с тобой водки выпить, – решительно заявила Надежда и похлопала Малинина по плечу. – Тормози чутка. Вон, видишь, фары пробиваются? Нам туда.

– Я даже не заметил, – удивился Малинин, как она разглядела с заднего сиденья блёклые проблески фар.

– Здесь видеть по-другому начинаешь, темень почти всё время – глаз привыкает.

Высокий протектор отпечатался на скрипящем снегу, Малинин вышел во зло плюющуюся пургой ночь и, натянув почти до бровей шапку, пошёл к машине Белова.

– Вышел, что ли? – огляделся он по сторонам, увидев, что внутри никого нет. – Где здесь что может быть? – спросил он Надежду.

– Вон туда смотри, – женщина направила вперёд мощный луч фонаря. – Это неглубокие пещеры. Здесь местные мужики зачастую заначки делают. Белов-то точно. Самогона нагонит или заплатит ему кто бутылкой, так он сюда везёт всё, потом приезжим продаёт, в неурочное, так сказать, время. Кто рыбу здесь хранит, здесь до реки недалеко.

– Опять пещеры, – пробормотал Малинин. – Ладно, пошли посмотрим.

Каменный свод полости дохнул холодом, сверху прокатился тявкающий голос ветра, затаскивающий внутрь снежные лохмотья, потом ледяной поток ударился о дальнюю стенку и, переломавшись, замер. Световые лучи фонарей сражались с тьмой, высвечивали пустой зёв расселины, как вдруг Береговой, зашедший чуть дальше остальных, остановился.

– Сюда идите.

В небольшом коридорчике, соединявшим подземные залы, стояла женская фигура. Она стояла спиной к вошедшим, была в белой накидке из грубой ткани, а голову её венчал странный венок, как будто сделанный из небольших светлых булыжников. Девушка упиралась двумя руками в низкий потолок пещеры, ноги её были широко расставлены, а с четырёх сторон от тела чернели пятна небольших кострищ.