Когда подходит моя очередь, снимаю солнечные очки и хмуро смотрю на таможенника в кабинке. Почему-то в этот момент я его ненавижу. Откуда ни возьмись появляется ещё один с бумажной тест-полоской, просит показать ему ноутбук. Музыканты уже в зале ожидания. Меня же ведут в отдельную комнату, обеспокоенный Дуглас семенит за нами.

То место, куда меня привели, совершенно не похоже на зал для комфортного отдыха пассажиров.

– Ноутбук к досмотру, – требует таможенник.

Я выкладываю на стол свой Макбук Про последней модели. Они, что, собираются привлечь меня за пиратский софт?

– Позвольте напомнить, что вы не имеете права включать ноутбук, не имея на это разрешения, – вмешивается Дуглас. – Это посягательство на частную жизнь!

– А вам лучше подождать снаружи.

– Я не могу. Это мой артист, я не могу его оставить.

– Покиньте, пожалуйста, помещение.

Дуглас лепечет что-то невразумительное, против закона аргументов у него нет.

– Подожду снаружи, – говорит он мне и выходит.

Теперь, без тур-менеджера, становится по-настоящему тревожно. На таких досмотрах всегда боишься, что у тебя что-то найдут, даже если ничего и нет.

– Но вы ведь, действительно, не имеете права включать его без моего адвоката, – говорю я так, словно конфиденциальность моих данных самая важная вещь на данный момент.

– Мы не будем его включать.

С всё возрастающим напряжением слежу, как он проводит тест-полоской по клавиатуре и тачпаду, а потом опускает её в сканер. Пытаюсь прочесть что-то на его лице. Не могу.

– А я на рейс не опоздаю?

Таможенник не отвечает, он смотрит на сканер и, ничего не выражающим голосом, говорит:

– Откройте, пожалуйста, сумку.

А вот это мне уже не нравится. Ставлю сумку на стол, расстегиваю молнию. Таможенник не прикасается ни к чему, только говорит мне, что нужно выложить и какие карманы открыть. У меня над верхней губой уже выступил пот, очень хочу утереть его, но боюсь показаться нервным.

– Только одежда осталась, – говорю я, когда на столе уже лежат все мои личные вещи, бумажник и гаджеты.

– Разверните.

– Вам не кажется, что это уже лишнее?

– Делайте то, что Вам говорят.

Меня коробит, когда он называет мою настоящую фамилию, злит, что эти люди копаются в моих вещах. Дать выход эмоциям нельзя. Бежать некуда. Стараясь сохранять полное спокойствие, я вытаскиваю из сумки джинсы, немного потряся ими в воздухе, кладу на стол. Но этого им мало. Беспомощно наблюдаю, как таможенник осматривает карманы и вынимает оттуда то, до чего добраться не должен был – маленький пакетик, для безопасности, закреплённый канцелярской скрепкой. Поднимает его на уровень моих глаз, ждёт моей реакции.

– Насколько я знаю, употреблять никто не запрещает, – говорю. – Очевидно, что я не наркокурьер и это только для личного пользования.

– А это мы сейчас узнаем, – он откладывает пакетик и говорит в рацию. – Досмотреть весь багаж Дилана Картера!

Меня снова передергивает – ненавижу свою настоящую фамилию. В кармане вибрирует телефон, сообщение от Дугласа: «Мы улетаем в Америку, я перекинул тебя на более поздний рейс. Не отвечай ни на какие вопросы без своего адвоката. С ним уже связались. Я всё улажу».

Мои губы невольно трогает улыбка. О, Дуглас. Что бы мы делали без него? Тур-менеджер, директор, друг, ангел-хранитель.

Следующие несколько часов сижу в этой комнате в одиночестве и полном неведении, относительно того, что сейчас происходит за её стенами. Не помню, сколько времени прошло между тем, как я попал сюда и как вернулся тот самый таможенник со словами:

– Вы можете идти, мистер Картер.

– Пять граммов кокса! Поверить не могу, что вы меня продержали здесь столько времени из-за пяти граммов кокса!