Следом за мной с ритма слетает Энди.

– Дилан, ну чёрт побери! – восклицает он.

Остальные на происходящее никак не реагируют, даже не поднимают глаз от телефонов.

– Записал? – спрашиваю, с надеждой глядя на звукорежиссёра. – Записал?

Тот качает головой.

Руки опускаются и ощущение собственной беспомощности сейчас сильнее, чем когда-либо. Я поворачиваюсь к остальным музыкантам, и мне кажется, что они смотрят на меня с осуждением.

– Не можешь даже полкуплета пропеть, – с презрением говорит Джей.

– Подвел опять всех, – вторит ему Майк.

– Профессионал называется, – фыркает Лейтон. – Какой ты профессионал после этого?

– Эй! – протестую. – Каждый может ошибиться!

Музыканты всё так же смотрят в телефоны. Моё воображение не на шутку разыгралось. Конечно, они никогда бы так не сказали, они всегда поддержат меня. Наверное.

– Ничего страшного, – говорит Энди. – Давайте дубль два.

На сей раз все проходит гладко. Но, боясь критики со стороны музыкантов или стараясь загладить вину за ту чудовищную ошибку, я стремлюсь всё сделать идеально.

У нас уже сотни мегабайт записанного в нескольких версиях трека и определить, какая войдёт в альбом, можно будет только после сведения.

Звукорежиссёр руки с пульта уже даже не убирает.

– Чип! – взываю я к нему уже в который раз за день. – Давай этот кусок перепишем ещё раз!

Тот возводит глаза к небу:

– Зачем? Дилан, у нас всё нормально. Когда будет плохо – я скажу!

Недовольно бурчу о том, что мне не дают работать так, как я хочу. Мы делаем ещё несколько попыток, но настроение у всех, в целом, хорошее. Мы все вместе идём на стоянку к нашим машинам, и тут Джей спрашивает:

– Дил, а когда ты вернёшь мне пятьсот баксов?

– Какие пятьсот баксов?

– Ты не подумай, что я тороплю, – сразу начинает махать руками барабанщик. – Я просто спросил!

– Джей, ты что-то путаешь, я не брал у тебя в долг деньги.

– Не брал? Ты проиграл их мне на футбольном матче Гэлакси, когда мы устроили небольшой тотализатор.

Смотрю на него во все глаза, пытаясь осознать, о чём он говорит. Устроили тотализатор на футбольном матче?

– Не бери в голову, – Джей нажимает на кнопку сигнализации, и его машина, мигнув фарами, приветствует хозяина.

Поворачиваюсь к остальным, в надежде на то, что они пояснят мне, о чём тот толкует.

– Мы сидели в спорт-баре в Уэст-Голливуде, смотрели футбол, и вы с Джеем затеяли спор о том, кто выиграет, – говорит Лейтон. – Он предложил поставить деньги, и вы скинулись по двести пятьдесят баксов. Победитель забирает всё.

– Ты вроде был не настолько пьян, – смеётся Майк, видя моё замешательство.

Прощаюсь с ребятами, сажусь в машину. Город уже просыпается, поэтому приходится ехать, следуя ограничениям скорости. Почему-то у меня появляется чувство, что за мной следят.

Смотрю в зеркало заднего вида, плотный поток машин движется сзади меня, не замечаю ничего подозрительного, включаю музыку. Она помогает расслабиться, и я добираюсь до дома, растворившись в гитарных риффах, льющихся из стереосистемы.

Снова в тур. Нас ожидает выступление на одном из крупнейших европейских фестивалей и с десяток клубных концертов.

Мы сидим в самолёте. Я между Лейтоном и Дугласом. Терпеть не могу сидеть у окна или прохода. Остальные члены группы впереди нас. Гитарист берёт газету, предложенную бортпроводницей, читает. Дуг с ноутбуком на коленях составляет какие-то сметы, ребята впереди нас смеются. Я надеялся поспать, но снотворное осталось в чемодане, а без него здесь не уснуть. Вопли детей в салоне меня раздражают, и я думаю, почему бы не сдавать их в багаж вместе с собаками. Это мысль, за которую мне стыдно. Я не был таким раньше.