И наконец, целый снежный ком упал в копилку, когда вдруг увлекся гимнастикой. Вот только как случилось, что по рекомендации школьного приятеля, тренировавшегося в секции несколько лет, попал не в группу начинающих, а прямо к спортсменам-разрядникам. И в погоне за достижениями новых товарищей, исчерпав резервы школьной физкультурной подготовки, банально разбился на снарядах, получив несколько серьезных травм и титул неспособного ученика.

Выручили занятия в кружке авиамоделистов при Дворце Пионеров. Вот где действительно добился неплохих результатов. Путь от кордовой “схемки” до рекордных таймерных моделей прошел всего за год. Но, нелепый случай в школе – перелом крышкой парты двух пальцев правой руки – и чемпионом Украины с моими моделями стал не я, а товарищ по кружку, которому их передал наш руководитель.

Словом, очень скоро почувствовал, что мне больше нечем удивлять мою подружку Людочку.

Как же она смотрела на меня своими огромными глазищами, полными слез, когда целый час пел только ей все мои песни из репертуара хора!

Как удивилась и захлопала в ладоши от восторга, когда прокатился колесом, а потом почти с места крутанул сальто!

– Какие красивые! Ты сам их сделал? – нежно гладила она разноцветный шелк обшивки моих уникальных авиамоделей, когда нес их из дома в кружок.

– Конечно, Людочка. Не только сделал, но и придумал раскраску. Жаль только, что вся бальза теперь под обшивкой, а это самое легкое дерево в мире. Такое красивое. Даже оклеивать “японкой” не хотелось. А сделал, вроде ничего. Нравится?

– Что ты, Толик. Нет слов. И ты будешь выступать на чемпионате Украины?

– Буду, Людочка.

– Ты непременно победишь. Вот увидишь, Толик.

– Я буду стараться, Людочка.

И действительно, победили мои модели. Только вот чемпионом республики стал случайный кружковец, всего лишь запустивший отлаженный моторчик и отпустивший подготовленный аппарат в свободный полет. Как это объяснить подружке, смотревшей на меня с надеждой?

Мне уже тринадцать, а я так ничего и не сделал, ничего не добился. А тут еще два младших брата, за которых постоянно перепадало. Особенно за среднего. Тот к своим одиннадцати годам уже обрел четырехлетний криминальный стаж, и лишь стечение обстоятельств и положение отца в правоохранительных органах пока спасало его от детской колонии. Вот младший только радовал. К тому же он косвенно сблизил нас с Людочкой на целых три года, пока мы “воспитывали” наших малышей – ее сестричку и моего братика. Мы ежедневно гуляли с ними, развлекали и при этом говорили, говорили, говорили.

Я много читал, а потому тем для разговоров было предостаточно. Но малыши выросли, и наши встречи постепенно прекратились.

Мы оба вступили в возраст, когда девочки и мальчики невольно отдаляются друг от друга. Как бы ни дружили, но все же это такие разные планеты, с разными взглядами и разными орбитами жизненных устремлений. Эти орбиты разводят нас все дальше и дальше, с тем, чтобы сблизить на самое короткое расстояние уже в неповторимую пору юности.

Но, как же долго еще ждать, пока моя миленькая подружка станет моей любимой Людочкой. И станет ли вообще, если не будет во мне какой-то изюминки, если растеряю даже то, чем всегда увлекал мою малышку.

При отъезде мы даже не простились. Мы учились в разных школах, и встречались лишь редкими вечерами, когда Людочка приходила в наш двор к своей подружке и однокласснице Ирочке. Увы, в канун моего отъезда она так и не появилась.

И вот я снова в деревне, где давно стал своим. Никто уже не называл нас с братом “городскими”.

В деревне нас загрузили хозяйственными делами – мы поливали грядки водой, предварительно натасканной из речки в необъятные бочки, собирали созревшую вишню, часами раскачиваясь на деревьях, или “обрядившись в чистое”, ходили в магазин за хлебом. Да мало ли работы в крестьянском хозяйстве! Так что на речке, где обычно купались и дети, и взрослые, появлялся лишь к вечеру, переделав все дела.