Безо всякой надежды Левин задал вопрос о его личной жизни, и тут, к его радости, женщина сказала:

– Ну да, была у него одна девушка… Правда, бывала она здесь редко, я, во всяком случае, видела ее всего лишь два-три раза. Простая, очень скромно одетая и какая-то зачуханная, понимаете? Вот есть такие девушки, которым даже если дать денег, они не смогут прилично одеться. Вот и она из таких. Видно, что красавица от природы, но волосы немытые, брюки какие-то не по размеру… Жуть! Думаю, что она приходила к нему по делам. В руках – какие-то папки с документами или рисунками…

– Может, она художница?

– Может, и художница. Странная какая-то… Точно художница. И знаете почему? Потому что у нее пальцы были черные и оранжевые… словно не отмылись. Я еще подумала тогда, и чего это она с грязными руками ходит. И вот теперь вы сказали, что она, может быть, художница, и я подумала, точно!

– Когда они приходили, в квартире было тихо?

– В смысле?

– Они не ругались, не кричали?

– Нет-нет, что вы! Трудно себе вообще представить, чтобы Саша на кого-то кричал! Он был тихий человек, мирный. Не то что мой муж. Вот мой муж постоянно на меня кричит… На меня, на детей! Нервный очень. Что вы хотите – каменщик! У него работа тяжелая, нервная. Но я на него не обижаюсь. Он все равно хороший… А вот Саша был не такой. Я еще думала, повезет же какой-нибудь девушке, которая выйдет за него замуж.

– Когда вы последний раз видели эту девушку?

– Несколько дней тому назад… Может, неделю. Не помню.

– Понимаете, нам сейчас все важно знать – с кем Сыров встречался, какие были у него знакомые… Пока что нам о нем не известно вообще ничего. Поэтому у меня к вам, Татьяна, просьба. Вот моя визитка. Если вдруг вы увидите ту девушку, постарайтесь ее остановить, разговориться с ней, выяснить, как ее зовут. Спросите, не художница ли она… Если она не знает, что Саша погиб, сообщите ей об этом осторожно и посмотрите на ее реакцию. Думаю, вы поймете, кем ей приходился Саша – простым ли знакомым или возлюбленным…

– Хорошо-хорошо, я все поняла! Если увижу – сделаю все так, как вы сказали.

– Спасибо за компот. Очень вкусный, главное, холодный!

– А может, рыбки? Это зеркальный карп… У меня много!

– Нет-нет, спасибо большое.

И Левин, мысленно съев всю рыбу из сковородки, покинул гостеприимный дом.

Денис вышел из машины на Цветном бульваре, как раз напротив булочной, от которой исходил запах свежесмолотого кофе. Этот аромат напомнил ему Ниццу, завтраки на открытых террасах ресторанов, улыбку Юли… Нет, все-таки не зря он ее тогда встретил, и вообще, все, что происходит в жизни, – не случайность. Вот только бы разобраться теперь, зачем судьба подкинула ему эту загадку со странной девушкой, которая оказалась похожа и на его подружку с Ибицы, и на уборщицу Трепову?!

Он сказал водителю, чтобы тот подождал его в машине. Он не хотел, чтобы кто-то еще, помимо его секретарши, знал, зачем он приехал сюда.

Снаружи эти старые дома выглядели довольно прилично, внутри же, со двора, он знал это еще со школьных времен, когда навещал здесь свою старую учительницу, они представляли собой темную, дурно пахнущую изнанку городской архитектуры – мрачноватые дворики, образованные грязно-желтыми или оранжевыми стенами домов, мусорные баки с жирными крысами, бомжи на лавках…

Он довольно быстро нашел нужный ему дом, вошел в прохладный, гулкий подъезд, спугнув маленького рыжего котенка на лестнице, поднялся на третий этаж и остановился перед высокой массивной дверью, обитой выкрашенным коричневой краской дерматином. Конечно, вот они, так и не ставшие еще антикварными таблички-кнопочки с едва просвечивающими через мутный пластик буквами-фамилиями жильцов: «Поляковы», «Б. Штейман», «Игонина В.» и т.д. Коммунальная квартира, замечательно! Это здесь проживает пропитанная солнцем Ибицы или ароматом кофе ресторана «Негреско» Габриэль-Пилар-Филомена-Трепова? Вскруживший ему голову призрак, настоящая Фата Моргана!