– Там рядом с окном клумба… На ней тоже следы отпечатались. Все – от здания. К зданию – ни одного. Что же они, когда к окну подбирались, по воздуху что ли над ней пролетели, а?

– Допустим, по отмостке здания, что вдоль стены идет… – не сдавался майор.

– На отмостке слева – глина после ремонта размазана, на ней – никаких следов.

– А в другую сторону? – спросил майор.

– А с другой стороны на отмостке строительный трап лежит, с перилами, не перескочишь, – ответил Грибков.

В комнате снова повисла тишина.

Только теперь внутри нее чудился какой-то, почти не воспринимаемый ухом, но неприятный звук. Будто где-то вдали ударили тупой кувалдой по ржавой рельсе. Или, неизвестно почему, грубо рванули басовую струну на скрипке.

– Ну, и что вы думаете? – насупившись, спросил майор. – Это ваши, что ли, на ночь в коридоре затаились, а потом окно разбили? Им-то это зачем? Может быть, вынесли что-то? Пропало что-нибудь? Вы проверяли?

– Непонятно! – развел руками Илья Сергеевич, – Ничего не пропало… Ни из оборудования, ни из продукции… Мы все проверили… Да, в этой части здания ничего особенного-то и нет. Никакого производства. Канцелярия. Архивные помещения, и все. Чего там выносить?

– В режимные помещения проникнуть даже не пытались… Печати не нарушены, замки никто открывать не пробовал… – подал голос Грибков.

Ефим потрогал зачесавшееся веко.

– Странно… – сухо произнес он.

Настроение у майора пошло вниз.

Хотя ничего особенно плохого в подведомственной ему организации, как будто, и не произошло.

Но Ефим знал: хуже самых плохих событий – события непонятные.

Вот уж хуже их, действительно, ничего быть не может.

А то, что произошло в научно-производственном объединении «Топология», представлялось ему совершенно непонятным.

Ефим и Леша Грибков стояли перед главным входом.

Осмотр места происшествия ничего нового не дал. Да и дать не мог. После осмотра милицией, окно и коридор привели в порядок. Осколки убрали, целое стекло вставили, новый замок на решетку повесили, следы правонарушителей добросовестно отмыла уборщица.

Будто ночью здесь и не происходило ничего.

– Слушай, Ефим, пойдем в Дом ученых, пообедаем? – остановившись у дверей приемной, сказал Леша. – Знаешь, какая там отличная ушица из стерлядки! И не так, чтобы уж особенно дорого… Как?

– Хорошая мысль, – кивнул майор.

Он рассчитывал еще час-полтора побыть в научном городке. Потом домой минут сорок добираться. Почему же не пообедать?

Стоя на крыльце, они с наслаждением втягивали в себя медовый августовский воздух.

Стены домов посверкивали, словно бы не чешуйками впресованной в бетон слюды, а крупинками сахара, что вытопило из них за лето жаркое сибирское солнце. Тихо и спокойно было вокруг.

Разве что, бесконечная клумба в центре проспекта Науки тревожила своим темно-красным цветом. Казалось, на ней росли не цветы, а раскаленная до вишневого цвета вулканическая магма проступила сквозь серый асфальт.

Недалеко от входа продавали маленькие ярко-желтые сибирские дыни. Они высились на деревянном поддоне крутой пирамидой, готовой от малейшего ветерка весело раскатиться по пустому тротуару.

– Давай купим! – предложил Леша, – Знаешь, какие сладкие! А запах! В ресторане попросим официантку, она порежет. Съедим на десерт.

Мимикьянов посчитал предложение начальника службы безопасности «Топологии» толковым. Купили круглобокую ароматную красавицу.

По проспекту Науки до Дома ученых неторопливой ходьбы – минут семь.

На середине пути они поравнялись с темно-синей вывеской местного управления внутренних дел. Как раз там и хотел еще побывать майор Мимикьянов.