На моем лбу проступила испарина. Воспаленный взгляд заметался по сторонам.

– Может… пусть она у меня побудет пока?

– Чужой ребенок? У Вас своих проблем что ли нет? – усмехнулась мне женщина. Но как только поняла, что я не шучу – напряглась.

– Так. Девушка. Не положено у нас вот это вот все. Ребенка посадите в машину.

Я попятилась. Получила прищуренный взгляд в ответ.

– Вы что, под статью за похищение подписаться хотите?

Застыла.

– Нет. Нет. Послушайте! – подскочила обратно к строгой сотруднице, подхватила ее под локоть и отвела чуть-чуть в сторону. – Вы посмотрите! Это же домашний ребенок! Вы не знаете, что творится в наших приютах? А я о ней позабочусь! Обещаю!

– Нет! – гаркнули мне в ответ, и плечи будто сами собой опустились. На глаза навернулись запоздалые слезы.

И правда, что это я вцепилась в ребенка, как в своего?

Но сердце предательски ныло в груди, подсказывая мне правильный путь. Все нутро вторило, что девочку нельзя отпускать. Я как будто бы чувствовала за нее ответственность из-за того, что спасла. И это зудящее чувство внутри было столь сильным, что полностью перекрывало голос рассудка.

Облизала пересохшие от волнения губы. Запустила руку в свою сумку. Сотрудница напряглась и схватилась за кобуру.

– Я… Нет, нет. Не беспокойтесь… – полушёпотом произнесла. – Вытащила из конверта двадцать пять тысяч рублей. Вложила их в паспорт.

Протянула женщине вместе с удостоверением личности.

– Вот. Я по прописке живу. Здесь. В соседнем квартале. И номер мой Вы уже знаете. Пожалуйста. Как только родственники найдутся, я сразу же в отделении буду. Вместе с малышкой. Я Вам обещаю!

Женщина с сомнением огляделась по сторонам. Проверяла, видит ли нас кто-то в данный момент. Но все были заняты своими обязанностями.

– Ну, пожалуйста. Что Вам стоит?

Мой паспорт с купюрами внутри нерешительно перекочевал в посторонние руки.

Выдохнула. С души будто камень упал.

– Если с ребёнком что-то случится… – угрожающий взгляд.

– Да Вы что! Я позабочусь! Обещаю! Я умею с детьми, у меня тоже дочка!

– До дома на нашей, служебной, поедешь.

Затрясла головой, соглашаясь.

– И на телефоне будь! Родственники в любой момент могут объявиться!

– Вот полоумная… – услышала вслед, за секунду до того, как скрыться в салоне полицейской машины.

Полоумная или нет, а сердце в тот момент упрямо твердило, что все делаю верно.

Малютка крепко обхватила мою шею руками, и, казалось, сама была не настроена расставаться.

Интересно, что за мужчина был с ней в машине? Неужели, отец…?

Господи, какой удар будет для матери, когда она об этом узнает.

Я не имела корыстных мотивов. Сама была бы благодарна до конца дней, если бы кто-то мою дочь уберег от приюта, попади она в подобную ситуацию.

Потому что считаю – чужих детей не бывает. Эта беспомощная малышка нуждалась во мне. И уж точно не заслужила оказаться в приюте.

***

Телефон разрывался от входящих звонков. Но эти номера знакомы мне хорошо. Поэтому трубку я не брала. Сказать было нечего. Ведь назначенная сумма сегодняшним утром так и не попала в конечный пункт. А теперь у меня и вовсе не хватает ее половины…

Однако, еще десять минут спустя, позвонили с работы.

– Петр Иванович, если вы по поводу сдачи проекта, то у меня уже все готово! Могу хоть завтра проводить презентацию!

– Арсеньева! – зашипел начальник мне в трубу. – Ты куда там вляпалась?! Нам в офисе все телефоны оборвали!

Застыла, с занесенной над детской кашей, рукой.

– Я…? Я никуда…

– Значит, так! – мужчина явно был вне себя от распирающей ярости. – Я знать ничего не хочу! Но раз уж ты настолько безответственный человек, что передала рабочие номера коллекторам…