Фатти скривился от отвращения:

– И по-вашему, это я? Я бы в жизни под такого не загримировался!

Фатти примирительно сжала руку друга:

– Не обижайся. Мы подумали, что ты хочешь поработать над отрицательным образом.

Мальчик подкатил велосипед ближе и, как ни странно, улыбнулся юным сыщикам:

– Привет. А я всё про вас знаю. Вы приняли меня за другого, так? Мне дядя всё объяснил. Значит, вы и есть юные сыщики? Хотя дядя считает вас наглыми поганками.

– Тебя как зовут? – спросил Пип, пропуская оскорбление мимо ушей.

– У… Э…рн.

– Урн? – изумилась Бетси, сразу представив себе благотворительные вечера, на которых её мама обходит присутствующих с урной для пожертвований.

– Ну конь-эшно.

Никто ничего не понял.

– Прости, что ты сказал? – вежливо переспросил Ларри.

– Конь-эшно, – повторил мальчик.

– А, он имел в виду «конечно», – догадалась Бетси.

Мальчик кивнул:

– Эрн – сокращённое от «Эрнест». И ещё у меня есть два брата. Одного зовут Сид, Сидней, а другого Перс, то есть Перси. Эрн, Сид и Перс. Нас трое.

– Ну да, – пробормотал Фатти. – Тебе очень подходит это имя.

Эрн довольно улыбнулся.

– А тебе подходит имя Фатти, – заметил он. – Правда-правда. А ему подходит имя Пип. Типа коротышка. Подрасти, конечно, не мешает.

Такая наглость шокировала.

– Надеюсь, ты хорошо проведёшь каникулы в компании своего дяди, – нарочито вежливо заметила Бетси.

Эрн хрюкнул:

– Ха, мой дядюшка! Больно много из себя строит. Всё говорит, чтобы я не связывался с вами, мол, вы так и ищете, во что бы вляпаться. Но у меня мозгов побольше, чем у него. Поэтому я, Эрн Гун, скажу так: как нароете что-нибудь интересненькое, сразу свистните мне.

– Да запросто, – хмыкнул Фатти. – Но ты не можешь не знать, что мистер Гун запретил нам заниматься расследованиями. Только у тебя одного руки развязаны. Поэтому, если что и произойдёт «интересненького», будешь распутывать всё сам, под носом у своего дядюшки.

У Эрна аж глаза полезли на лоб:

– Правда, что ль?

– Да, а мы обязательно снабдим тебя всеми уликами, – торжественно пообещал Фатти. – Но ни слова дядюшке – иначе нам несдобровать.

– Клянусь, – пообещал Эрн.

– Да, кстати, – вдруг вспомнила Бетси. – Вчера я по ошибке подарила тебе ежедневник. Как ты понял, он предназначен для Фредерика, для Фатти.

– Да? – разочарованно протянул Эрн. – А я хотел использовать его для своей пузии. – Он хотел было вернуть блокнот, но снова положил его в карман. – Я очень люблю пузию.

– Что ещё за пузия? – озадаченно спросила Бетси.

– А ты что, не знаешь? Это когда слова рифмуются.

– Может, ты хотел сказать – поэзия? – поправила его Бетси.

– Ну конь-эшно, – кивнул Эрн. – Обожаю сочинять пузию.

– Ну и какую же поэзию, то есть пузию, ты сочиняешь? – спросил Фатти после некоторого замешательства.

– Могу прочитать, – предложил Эрн, очень довольный собой. – Называется «Бедный мёртвый поросёнок». – И, откашлявшись, он начал:

– Ой, твой дядя идёт, – вдруг перебил его Ларри.

В проёме калитки появилась крупная фигура мистера Гуна, и он прорычал:

– Ты ещё тут? Срочно вези мой велосипед в починку!

– Ой, пока, – быстро произнёс Эрн и покатил велосипед прочь. – Ещё увидимся!

Эрн оказался прилипчивым как репей. Он поджидал юных сыщиков в самых неожиданных местах, без конца спрашивая, не появилась ли на горизонте что-нибудь интересненькое. Он всё время порывался почитать им свои стишки, но самым неприятным было то, что он злословил о своём дядюшке.

– Ну ладно мы, – не понимал Ларри, обсуждая это с друзьями. – У нас свои счёты с мистером А-ну-ка-разойдись