Все вокруг замерли, срочно переоценивая уже сложившееся мнение о незнакомце. Молниеносный выпад заметили немногие, но почти никто не понял, чем ударил бандита иномирянин.

– Не знаю!

Паренёк медленно и как-то лениво протянул руку к бандиту, и тот сразу сдался. С неожиданной для связанного человека прытью пополз назад, извиваясь, всхлипывая и выкрикивая, что это главарь поливал, а они такого снадобья не знают.

– Успокойся, я знаю, чем поливают маленьких мангуров, – тем примирительным тоном, каким доктора разговаривают с психами, сказал комендант, насмешив Костю своей предосторожностью.

– А я спокоен, – почти весело взглянул он в глаза местного босса. – Так чем?

– Настойкой кирьян-травы. Она не ядовита, зверей можно просто ополоснуть. – Комендант словно не заметил в глазах парня вызова.

– Где полоскать? – Стану хотелось сделать это немедленно.

– Манг, покажите ему кухню и выдайте всё необходимое. – Голос коменданта снова звучал холодно и повелительно.

– Пелмо, – хмуро приказал Манг, – исполняй.

Костя развернулся и успел сделать несколько шагов к развязанному мешку, как вдруг почувствовал, что голова начинает кружиться, а окружающее расплывается в тумане.

Он ещё успел присесть, хорошо помня из практики, насколько дальше и опаснее падать высоким людям, как вырубился напрочь.

– Держите его, – бормотал чей-то мягкий обеспокоенный голос, – я ещё жить хочу!

– Ну и живи себе, кому ты нужен, – поторопился открыть глаза Костя и сразу понял, что пробыл в отключке не пару минут, а много больше.

Он лежал в незнакомой комнате на низкой деревянной лежанке, накрытой шкурами, и шкуры эти были совершенно иного качества, чем те, какие выдал ему Манг. Рядом на скамеечке сидел мужчина лет сорока в повязанной по-пиратски бандане, но с чисто выбритым лицом.

В руке незнакомец держал фарфоровую мисочку и металлическую, довольно изящную, ложку. Рядом с ним переминались с ноги на ногу двое странно низкорослых слуг.

– Может, в таком случае сам выпьешь зелье?

– Никогда, – усмехнулся Костя, отметив про себя, что за время обморока его речь стала ещё увереннее. – Мне мама настрого запретила пить самопальные препараты. Лучше дай попить и поесть, а то переночевать негде.

Последние слова он сказал просто ради шутки, продолжая просьбу о еде, но глаза местного эскулапа стали почти квадратными.

– Но ведь ты съел полную миску похлёбки! Манг сказал… – возмутился любитель бандан, а секунду спустя осторожно осведомился: – А что такое «самопальные»?

– Те, которые ты сам варишь, – великодушно пояснил Стан и вздохнул. – Ну, раз нет супа, дай хоть чаю. Лучше с хлебом. И ещё… – Сделав вид, будто лишь сейчас вспомнил произошедшее, парень осторожно поинтересовался: – Ты не знаешь, где мои котята?

– Тут, – скосив глаза на стоящую на полу корзину, облегчённо сообщил лекарь, видимо, всерьёз боялся, как бы пациент про них не забыл.

– Так чего же ты мне мозги паришь, давай их сюда, их мыть нужно! – Парень резко сел и, не обращая внимания на слегка закружившуюся голову, осуждающе уставился на аборигена.

– Их помыли, – обиделся знахарь, – прямо в корзине.

– Ну вы и звери, – возмутился Костя и, прислушиваясь к своему состоянию, опасливо поднялся с лежанки.

Зря волновался: странная тошнота пропала бесследно, только голод снова сосал под ложечкой. Костя смелее шагнул к корзине, заглянул внутрь.

Котята вяло шевелились под сырой тряпицей, на пол из-под корзины натекла холодная лужа.

– Скажи, пусть несут тазик, тёплую воду и полотенца, – осторожно доставая первого малыша, скомандовал Стан, – да побыстрее!

По-видимому, босс настрого приказал аборигенам слушать его приказы, порадовался парень, когда коротышки резво ринулись за требуемым. И про чай не забыли. Вот только был он непривычным, с молоком и запахом меда, да и заварка вряд ли выросла на плантациях Индии. Зато к чаю был плоский пирожок с мясом, немного похожий на чебурек.