С тех пор прошло три года. Мы живем с Кириллом и Темой все вместе. Как ни странно, нас никто не искал. По новостям о произошедшем в городке не было ни слова. По гугл-картам показывает, что на том месте, где находился город, просто обычные поля и леса. Кирилл сказал, что они с его другом, с которым ему удалось связаться, нашли способ подорвать середину города, установив в нескольких местах взрывчатку так, чтобы центр просто ушел под землю, засыпав и прихватив с собой все, что находилось внизу. Я восстановил документы как утерянные. Восстановился в университете на заочке. В этом году Темка идет в школу. Он ничего не помнит. Когда мы приехали, он пришел в себя через пару дней, в больнице. Кирилл как-то договорился там, что документы у нас не спросили. Первые пару месяцев молчал, не реагировал, когда я зову его, и мог подолгу сидеть, просто переставляя на полу игрушки. Спал беспокойным сном и часто вскрикивал. Но, со временем, это утряслось. Теперь он играет с мальчишками во дворе, и собирается в местную футбольную команду. Кирилл остался с нами. Я нашел работу. Жизнь постепенно входила в свое обычное русло. Пока снова не произошло кое-что.

Сегодня ночью я проснулся. В темноте не было ни звука. Но я долго пялил глаза в черноту, и больше не мог уснуть. Встал, пытаясь понять, что же меня разбудило. Решил пойти на кухню, попить воды, или заварить себе чаю. Но на пороге комнаты остановился. В зале, который находился между кухней, залом, коридором и второй комнатой, где я спал – у окна стоял Тема. Молча, у стекла за занавеской и смотрел вниз на улицу. По спине пробежала рябь. Нудный, заунывный страх холодом заскребся где-то за ребрами. Я, стараясь не шуметь, чтобы не напугать ребенка, подошел к нему сзади и через тюль посмотрел вниз с нашего пятого этажа. Я не сразу смог ее разглядеть. Там, среди еще не растаявших участков снега, сидела та самая белая собака с подобием гривы на шее. И смотрела вверх, на наше окно.

Дверной звонок разливался трелью по всей квартире. Поставив тарелку на мойку, выключив воду, и вытерев руки, я поспешил к двери. Похоже, курьер с пиццей заждался, странно, что никаких сообщений о списании денег на телефон – не было. Не посмотрев в глазок, я радостно распахнул дверь и завис. Улыбка так и осталась впечатанной на лице, меня, как будто, парализовало. Звук исчез, зеленые стены подъездного коридора резко расширились и схлопнулись вокруг со всех сторон.

– Ты чего так долго не открывал? Думал, тебя дома нет, может я перепутал что, – и слегка оттеснив меня плечом, батя прошел в квартиру, быстро сбросив кроссовки за моей спиной, зацепляя задник носом одной ноги о другую.

Я остался стоять возле распахнутой двери, смотря на пустой коридор и лестницу. Пальцы побелели на сжатой до боли дверной ручке. Я не мог ее отпустить. Я не справлялся. Бывает такое чувство, когда все тело цепенеет, и душа бьется глубоко внутри, но ты не двигаешься. Организм не слушается тебя, ты не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой. До этого момента, что такое бывает, я не знал.

Последний раз я видел отца, когда бросил его в подземном логове чудовищ четыре с половиной года назад. Кричал он, потому что его мать и мою бабку, скорее всего уже мертвую, монстры тащили в центр какого-то объекта, напоминающего двойную металлическую трубу, чтобы сбросить туда. Его голос обнаружил наше присутствие и тем самым подписал смертный приговор. Я побежал, и последнее, что видел, как сотни, потерявших человеческий облик, зомбированных людей кинулись и схватили его. А потом был взрыв, который поглотил в руинах весь город вместе с тварями, их непонятным приспособлением, и подвластными им, людьми.